Завтра может не быть

Stas Vo, 2023

У неё завтрашнего дня может не быть, его завтрашний день, конечно, будет, но каким он будет, ему безразлично.Они оба встречают завтрашний день по инерции.Сможет ли один человек жить мечтами другого человека, если нет собственных?На что человек способен, оказавшись в безысходности?Всё это им предстоит узнать после случайно встречи.

9

Многое менялось, против его воли. Ты ничего не делаешь для этих перемен, но вот ситуация сама разворачивает тебя, уперев лицом в выбор. Завидев парня с непривычным для их мироощущения чуть прилизанного и отчищенного, вооружённого не бутылкой и сигаретой, а цветами и не гогочущий басистым смехом нетрезвого человека, а стремящегося в гости к дамам, да ещё и с цветами. Друзья стали ухмыляться и звать его «ухажёр», «ты сегодня к богине», придавая почему-то именно этой фразе максимально саркастичную интонацию, ну и всё в таком духе. Как-то даже, не сдержавшись, прихватив Димку за ворот крутки, рыкнул на друга:

— Ты заткнёшься?

На этом дружба уже точно была завершена. Зато новая расцвела. Он часто слушал рассказы Янины Дмитриевны о жизни, оказалось, её жизнь была интересной и насыщенной, она много путешествовала. Хотя Василий был уверен, что все, кто жил в советском союзе дальше Сочи и Крыма нигде не были, но она бывала. Старушка всё больше проникалась к парню и звала наш Василий, а вот её внучка стала отдаляться, иногда уходила кормить своих кошек одна или уходила в свою комнату, оставляя гостя на попечение бабушки.

Но потом всё словно проходило, они шли вместе к её подопечным, гуляли по набережной или шли в пресненский парк, иногда на патриаршие пруды, о многом разговаривали, много рассуждали, иногда даже мечтали. Она чаще говорила об искусстве, он об истории и теории заговора. Каждый внимательно слушал и мирился с интересами другого.

— Ты видел картину Ван Гога «Красные виноградники»?

— Ван Гога?

— Экспрессионист?

— Картины, это не для меня. Я не понимаю…

Через два дня, потратив по пятьсот рублей, они бродили уже между этажей и странных изображений.

На вопрос: «как тебе?», промычал: «совсем не понял».

— Чего?

— Ты же говорила, они стоят сот тысяч, порой миллионы долларов.

Девушка улыбнулась, склонив голову.

— Я в пятом классе мог такое же намалевать.

Девушка рассмеялась, парень был уязвлён, но это не помещало продолжить прогулку в этот день и наследующий, и после.

Не только в отношении к искусству они были разными. Они совершенно по-разному относились к жизни, людям, ситуациям.

Несколько особо злобных старушек были против попечительства кошек и тем более в этом дворе. Особо не высказывались, но то и дело вышвыривали крынки и миски в мусорный бак. Двух они даже застал на месте преступления. Они было ополчились на молодых людей отчитывая и угрожая почему-то полицией, и делали это с явным надрывом, громко, эмоционально даже гневно. За что Василий, ответил весьма резко и применив нецензурную лексику, тоже отчитал старушек, да так, что те, услышав его ответ, явно продемонстрировали неготовность к такой обороне, ретировались, оставив молодых людей.

Лиза насупила нос и не смотрела на парня. Тот же недоумевал, что произошло и чем вызвана столь странная реакция.

— Так, нельзя. Это же пожилые людей, это женщины.

— Порой нужно давать отпор. Пару раз воспитаешь, этих… Взрослых женщин, — он изменил немного интонацию, подчёркивая, что вуалирует нецензурные фразы. — Больше не появятся.

— Но…

— Чем, им кошки помешали?

— Ничем.

— Что случилось? — Ашот Джаброилович, проходя к машине, поинтересовался, так просто невзначай, собственно, ему было совершенно неинтересно, мужчина лишь проявил дружеский жест.

— Отбили атаку «Взрослых Дам». — Шаркнул Василий.

— Мария Никитична из второго подъезда и Анна Аркадиевна, снова вышвырнули все миски и корм. — Бурчала Лиза, явно рассерженная, что было впервые. — А он, — указала на парня, — их обругал.

— А, потеплело, и старые гарпии снова повылезали. — Усмехнулся хозяин магазина.

— Вот и я говорю…

— Ты совсем по-другому им сказал.

— А как ты им сказал? — Усмехнулся владелец магазина.

Василий не успел воспроизвести, девушка опередила его слова:

— Очень неприлично.

— С ними так и надо. Они, когда опять придут говорить, что из-за моего магазина тараканы, я тебя позову. — Усмехнулся армянин. — Не понимаю, кошки то им, чем помешали?

— Говорят, что запах от них. — Девушка бурчала глухим, рассерженным голосом, но почему-то не на злобных гарпий, а на Василия.

— От них самих воняет, как зайдут потом хоть духами в магазине, брызгай. — Мужчина замахал руками, парень ухмыльнулся.

— Вот и я…

— Хватит. — Вскрикнула девушка, — они же женщины и к тому же пожилые.

— И очень злые женщины. Очень злые. А вы очень добрая Лизочка. Так нельзя. — Сказал Ашот и ретировался в машину.

Василий подумал было, что их дружбе настал конец, но она всё же позвала его пить чай, где он и поинтересовался, почему они не заберут двух столь умных и любимых ими кошек домой. Ответ был чёток и лаконичен:

— К сожалению, мы не можем.

День за днём дружба складывалась, и они уже меньше церемонилась в обращении друг другу. Парень не спрашивал о том, нужна ли помощь, а дамы не отказывались от его дружеских знаков внимания. Хотя их взаимоотношения качало, как прибой, то отливы, то приливы.

Янина Дмитриевна

Хороший мальчик, очень хороший. — Ох, чуть не выронила тарелку.

Чувство боязни за неё у меня было всегда, а теперь и вовсе. Зина всегда говорит, что я как параноик, задушила ребёнка свой болезненной любовью.

— Яна, ты меня прости. — Зина всегда поднимает палец вверх, когда говорит что-то серьёзное. — Но друг на то и друг, чтобы сказать правду, даже если она неприятна.

Кивнула. Слушаю.

— Ты девчонку задушила уже своей любовью. Это уже не просто родительская опека, это болезненная паранойя. Дай ты ей воздуха, дай.

— Знаю, Зина. — Как сейчас помню, я теребила салфетку. Просто в клочки изодрала. — Но, она такая хрупка. И…

— Вот, давай сейчас без твоих и… — Зина стукнула кулаком, — давай подруга отпускай поводок. Сразу, конечно, не получится, ты по чуть-чуть, по метру в день.

Отправлю её кошек кормить или в магазин, а сама с балкона смотрю или из окна, пока она обратно в парадную не зайдёт. Потом уже она начала ходить и гулять одна. Я так рада, что появился этот мальчик. Хулиган, видно же, но добрый. Он хороший, его просто не любил никто. Я смотрю на них и не могу успокоиться. Каждый день, ей говорю: «Лиза, расскажи. Расскажи пока не поздно». Не хочет. А потом уже совсем не сможет.

Лишь бы всё обошлось.