В последний раз

Vera Aleksandrova, 2023

Познакомившись с красавчиком, Светлана уже знала, что ничего у них не сложится. Раз за разом сталкиваясь с Костей, девушка лишь усмехалась его развеселому флирту и неиссякаемому позитиву. Решив уступить ему лишь однажды, она не полагала, что интрижка затянется и приведет к чему-то серьезному. Кто влюбляется в плейбоев? Даже очень желающих исправиться.

Глава 7

После ухода Тамары Андреевны, сижу на кухне, сверля взглядом идущего ко мне Костю. Тот трюк, что он провернул с посещением нами его мамы, совсем мне не понравился.

— Свет, не смотри на меня так, — поморщившись сказал Костя, присаживаясь рядом. — Я не знал, что мама сегодня придет ко мне.

— В это я верю, — фыркаю я, вспоминая, как меня заталкивали в шкаф. — Вопрос в другом.

— Я утрясу с ней визит, — усмехнулся Костя, протягивая руку ко мне. — Прости, что всё так получилось.

— Ничего страшного, — улыбаюсь я. — Было даже забавно. Особенно, когда нас настукали в шкафу.

— Да, мама способна найти меня, где угодно, — отмахнулся Костя.

— Ты мне рассказываешь? — фыркнула я. — Моя с собаками меня разыскивает, если я задерживаюсь.

Мы улыбаемся причудам наших родительниц и молча смотрим друг на друга.

— Как хочешь провести день? — тихо спрашивает Костя.

— Поехали куда-нибудь, — предлагаю я, пожав плечом. — На метро прокатимся, посидим где-нибудь в кафе, в центре погуляем.

— Хорошо, — усмехается мужчина.

Спустя полчаса спускаемся в подземку на эскалаторе, обнявшись как влюбленные. Костя стоит ниже на ступеньке и, положив голову мне на плечо, сопит в шею. Обхватив за шею, прижимаюсь щекой к его светлой шевелюре. Станция метро Краснопресненская очень красивая. Массивные мраморные колонны уходят в сводчатый потолок, украшенный барельефами с мотивами революции. Мы решили посетить Ботанический сад. Мне захотелось немного лета и зелени, особенно, когда вокруг уже наступила зима.

Три остановки ехать недолго, но в метро особо не поговоришь. Разглядывая стоящего рядом мужчину, я отмечала для себя его твердый взгляд и манеру держаться. Что-то было в Косте такого, что выдавало в нем настоящего мужчину. Он не бравировал дорогой одеждой, хотя было видно, что мужчина предпочитает качественные вещи. Я, как заправская шмотница, разглядела известные бренды, но Костя легко относился к лейблам на одежде. Наверное, главное во всем облике Вольского был его взгляд. Он просто смотрел на окружающих, как бы говоря «это просто я». Такому мужчине не надо что-то доказывать или излишне жестикулировать, чтобы привлечь внимание, он его получал автоматически, входя в любое помещение. Просто мужчина был из другой породы, нежели остальные. Женщины сразу чувствуют таких. Я сама, не смотря на тот факт, что определила Вольского, как героя не моего романа, все же несознательно продолжала сдавать свои позиции, когда он того хотел. Костя умел манипулировать женскими сердцами, ну, или скорее трусами, но не суть. Просто, когда такой мужик смотрит на тебя в упор, то ты неосознанно подчиняешься. Это, наверное, что-то на уровне инстинктов, или просто я размякла и ищу себе оправдание. В общем, не знаю что, но Костя опасен для меня. Опасен своим взглядом и тихим бархатным голосом, шепчущим мне непристойности и возмутительные вещи, на которые я с трепещущим сердцем согласна, как наивная девочка.

В моей жизни не было серьезных отношений. Я всегда держала дистанцию с мужиками. Любые посягательства на свое личное пространство принимала в штыки. Никогда не жила с мужчинами, предпочитая периодические встречи. Для меня всегда было важно иметь свой угол, куда я могла уйти и закрыть за собой дверь. Впервые я жалела о скоротечности времени. И это происходило со мной именно в этот момент.

— О чем ты задумалась? — шепчет мне в ухо Костя, прижавшись плотнее.

— Да так, — пожимаю я плечом.

— Да так? — вскинув бровь, переспрашивает мужчина, обняв меня плотнее.

Пока мы спускались вниз, я расстегнула пальто, так что Костя, расстегнув своё, прижался ко мне теснее.

— Просто подумала, что очень хочу тебя сейчас, — фыркнула я, зная какой эффект произведут мои слова на него.

— Света, — тихо шепчет Костя, прищурившись. — Какого черта мы поперлись в Ботанический сад?

— Погулять и посмотреть на растения, — открыто улыбаюсь я, наблюдая, как темнеет мужской взгляд.

— Можем поехать назад, — прищурился Вольский, кладя ладони на мой зад. — Я тоже очень хочу тебя.

— Давай так, — вдруг предлагаю я, чувствуя, что во мне проснулся озорной бес. — Если ты выдержишь со мной поездку по кольцу — едем к тебе, а если нет — поедем в Ботанический сад.

— Что значит «выдержишь»? — подозрительно спросил мужчина, прищурившись.

— То и значит, — усмехаюсь я, прижавшись теснее.

— Я хочу более значимую награду, — лукаво произнес Костя. — Просто поехать домой недостаточно.

— Например? — вскидываю я бровь, понимая, чего от меня захотят.

— Например, пойти со мной на чай к маме, — поджав губы, признался Костя. — Пока мы одевались, она звонила и сказала, что не слезет с меня.

— Просто чай у мамы? — лукаво уточняю я, едва сдерживая улыбку.

— Ну, не просто, но жизненно необходимо, все остальное по желанию, — усмехается Костя, пристально глядя мне в глаза, намекая, что «всё остальное» все равно подразумевается.

— Тогда ты должен быть очень заинтересован в выигрыше, иначе сегодня я буду очень долго любоваться растениями, и перед мамой ты будешь отдуваться сам. Окей?

— Согласен, — усмехается Костя, и я, обняв его за талию, приподнимаюсь для поцелуя.

Мне хотелось его поцеловать. Хотелось поиграть с ним и посмотреть, как он будет пылать со мной. Хотелось дразнить и соблазнять. Может это оттого, что я разрешила себе в этот последний раз не думать о последствиях или потому, что еще была ошеломлена тем, что почувствовала в его ванне вчера. Будто Костя был моим, или я продала ему душу.

Целоваться с этим мужчиной всегда было потрясно, и этот случай не исключение. Я знала, что мне надо будет проявить все свое мастерство, чтобы зажечь его и победить, но вот вопрос: действительно ли я хотела победы, или мне нужен был повод приехать к нему еще раз? Честно я не могла ответить даже себе.

— Кость, я так хочу тебя, — тихо шепчу я, погладив мужчину под рубашкой, куда забралась во время поцелуя.

Вольский лишь мрачнее посмотрел на меня и крепче сжал мою задницу. Я намеренно стала покрывать его шею легкими поцелуями вперемешку с тихими стонами.

— Ты мне сейчас так нужен, — продолжаю я шептать ему на ушко.

— Вот ведь ведьма, — сокрушенно пробормотал Костя, просовывая колено между моих ног и прижимая меня к раздвижным дверям с надписью «Не прислоняться».

— Можно я кончу? — шепчу я, намеренно сжимая бедрами мужскую ногу, прижавшуюся ко мне.

— Я отомщу, — бормочет Костя, начав целовать меня, видимо, решив заткнуть фонтан красноречия.

Поняв, что говорить мне не дадут, пускаю в ход руки, поглаживая Костин торс и заодно задевая его ногтями. Чувствую, как его живот дергается под моими руками, и намеренно опускаю их к кожаному ремню.

— Света, — шепчет предупреждающе Костя, решив повлиять на меня словом и суровым взглядом.

Вот только для меня это сработало наоборот. Распахнутые полы его пальто скрывают движения моих рук, и я, глядя в глаза Косте, легко нащупала его член через брюки. Увидев его расширившиеся зрачки и поджатые губы, лишь улыбаюсь и начинаю поглаживать свою добычу.

— Что? — невинно спрашиваю я, вскинув одну бровь.

Тяжело задышав, мужчина качает головой, намекая, что вопроса в его голове не родилось. Его застывшая поза, крепко сжавшие меня руки и взгляд, обещающий расплату, будят во мне чертенка. Поняв, что всего этого недостаточно, я чуть прикрываю глаза, открываю рот и начинаю, томно дыша, тереться об его ногу. В тот же момент Костя жестче хватает мои бедра и пытается удержать на месте, но незаметно это сделать тяжело, а мне хватает и тех миллиметров амплитуды, чтобы показать ему экстаз. Черт! Да я заслуживаю Оскара!

— Я сожру тебя, — обещает мне Костя и, хмурясь, смотрит на карту метро. — Черт! Только Таганка!

Поезд идет по маршруту, вагоны впускают и выпускают наших невольных зрителей. Слава Богу, что немногочисленных. Я продолжаю подливать масла в огонь, понимая, что до Краснопресненской осталось совсем немного. Когда объявили Киевскую станцию, мрачный Костя сообщил мне, что на следующей мы выходим, и у меня будут большие проблемы.

— Клянусь Богом, ты заслужила всё то, что я намерен с тобой сделать, — шипит мне мужчина, впиваясь поцелуем мне в губы. — Я не буду нежным или ласковым.

— Кость, — шепчу я, понимая, что он доведен до точки кипения. — У меня есть еще время выиграть.

Последний перегон до Краснопресненской откровенно стону ему в рот во время поцелуя и попутно умудряюсь произнести:

— Возьми меня сейчас.

— Поверь мне, ты в сантиметре от этого, — фырчит мне мужчина, резко дергаясь от двери к выходу из вагона.

На эскалаторе едем молча. Я откровенно улыбаюсь, едва сдерживая смех, Костя злой, как демон, и мрачен, как сатана.

— Ничего-ничего, — грозит мне мужчина. — Вернемся ко мне, я припомню тебе всё.

— Кость, ты выиграл, что еще тебе надо? — невинно спрашиваю я, глядя на него, пышущего праведным гневом.

— Я покажу, — иронично язвит Вольский, мрачно улыбаясь. — В деталях!

Всю дорогу до его дома я практически бегу, ибо Костя буквально тащит меня за руку. На предложение зайти в кафе и перекусить получаю такое выражение лица, что кажется кормить меня не будут всю следующую вечность. Предложение сходить в кино удостоилось ответом:

— Обойдешься!

— То есть покатать девушку в метро — это верх твоей развлекательной программы? — усмехаюсь я, пока Костя достает ключи.

— Я покатаю тебя кое на чем, — усмехается мужчина, затаскивая меня в подъезд.

— Ой, что-то у меня голова заболела, — пищу я, поняв, что расплата близка.

— Не прокатило, — мрачно отвечает Вольский, не глядя в мою сторону, а только на цифры, отсчитывающие этажи в лифте.

— Я кушать хочу, — жалобно произношу я, сдерживая смех.

— Ты ела час назад, — фыркает Костя, прекрасно понимая куда я клоню.

— И что? У тебя лимит? — огорченно и обиженно шепчу я.

Вдруг Костя начинает хохотать, закрыв лицо рукой:

— Какая ж ты язва! Поняла, что пришел час расплаты и сразу кушать, кино, попить и пописать захотелось?

— Кстати, пописать тоже хочется, — хохочу я, поняв, что мужчина немного остыл.

— Нет, — вдруг серьезно и даже хищно отвечает он. — Сначала ты мне повторишь, всё то, что говорила в метро, примешь свое наказание, а потом и пописаешь, и поешь, и мультики посмотришь.

— Какой ты оказывается! — возмущаюсь я. — Шуток не понимаешь!

— О! Я понимаю, — усмехается Костя, когда дверь лифта открылась. — Только вот теперь настала моя очередь шутить.

Вдруг хватаюсь за поручень в лифте и остаюсь в кабине. Вольский мой маневр замечает и тянет за руку на себя. Я решаю дать последний бой и упираюсь ногой в откос двери.

— Света, моё терпение закончилось под землей, — бормочет Костя, резко перестав тянуть меня и решив вопрос кардинально — закинув на плечо и еще наградив шлепком по заду.

— Костя, я тебя прошу, давай без фанатизма! — вдруг взволнованно говорю я. — Мы взрослые люди. Может я слегка и перегнула палку в метро, но это же было шуткой.

— Конечно-конечно, Шутница, — быстренько отвечает мужчина, совсем не успокоив меня своим наигранно-мирным тоном.

— Костя, — максимально строго произношу я.

— Что, Света? — усмехается мужчина, открывая дверь ключом.

— Ты же осознаешь, что я маленькая, хрупкая девушка, а ты здоровый мужик под восемьдесят кило?

— Девяносто два, — усмехается Вольский.

— Откуда столько? — недоуменно спрашиваю, пока Костя, не спуская меня с плеча, снимает мою и свою обувь. — У тебя нет жира.

— Зато мяса много, Светочка, — фыркает Костя. — И ты умудрилась взбесить все девяносто два килограмма.

— Костя, я бесила конкретно грамм двести, максимум триста, — хохочу я, пока меня несут в спальню. — И то, они, кажется, уже успокоились.

— Поверь, эти двести-триста грамм смогли нажаловаться остальным, — отвечает Костя, сбрасывая меня на постель. — Раздевайся, Ведьма.

— Костя, давай поговорим? — успокоительно прошу я, глядя, как Вольский скидывает пальто, рубашку и расстегивает ремень.

— Поговорим, Свет, — кивает мужчина. — Обязательно поговорим и, конечно, вспомним все твои шалости. Раздевайся.

Не выдерживаю и начинаю хохотать, настолько мрачен стоящий передо мной мужчина. Я была возбуждена и на взводе так же, как и он, но хотелось еще пошалить.

— Мне казалось тебе всё понравилось, — усмехаюсь я, глядя, как брюки полетели на пол и показались весьма веселые трусы со Спанч Бобом. — Что это?

— Мои счастливые трусы, — едва сдерживая смех, отвечает Костя, глядя, как я заливаюсь от хохота.

— Зачем ты одел их сегодня? — вытирая слезы, спрашиваю я, пока мужчина стягивает с меня пальто.

— Чтобы мне повезло, — усмехается Костя, расстегивая ремень моих узких черных брюк. — С тобой возможны любые сюрпризы, так что я решил подстраховаться.

— Скажи еще, что выиграть спор тебе помогли именно они, — смеюсь я, пока Костя лишает меня блузки.

— Не исключено! — отвечает мужчина, отбрасывая одежду в сторону. — Может только мысль, что я могу кончить в свои счастливые трусы, уберегла меня от позора в метро.

Отползаю от Кости к изголовью кровати, продолжая лукаво улыбаться:

— Так вот кто истинно выиграл спор?

— Спор выиграл я, — усмехается Костя, ползя за мной уже без счастливых трусов. — И я намерен получить награду за свое ангельское терпение.

— Если так было тяжело, мог бы выпустить напряжение, — невинно произношу я, глядя на его эрекцию.

— Я думаю, если бы я «выпустил напряжение», то ты бы пустилась в пляс прямо в вагоне, — улыбается Костя, схватив меня за лодыжки и потянув к себе.

— Как ты догадался, — смеюсь я, пока мужчина снимает с меня трусики. — Я планировала станцевать ламбаду, пока ты оплакивал бы проигранный спор.

Взглянув мне между ног, Костя изменился в лице, перестав улыбаться. Я знала, что он там видит влагу, которая беззастенчиво говорила, что свой спор я проиграла. Взглянув выше, на мой бюстгальтер мужчина тихо спросил:

— Зачем ты его надела?

— Не хотела замерзнуть, — так же тихо отвечаю я, враз изменив настроение с веселого и озорного на более темное и томное.

— Я бы не дал тебе замерзнуть, — шепчет Костя, поцеловав моё колено. — Согрел бы тебя.

Поцелуи понеслись по моим ногам, пока я пыталась расстегнуть замок на оставшемся клочке своего белья. Справившись с застежкой, я застонала от того, что Костя решил ошеломить меня оральными ласками. Отбросив лифчик, готовлюсь взлететь к звездам, но вдруг мужчина выныривает из центра моего удовольствия и спокойно говорит:

— Я обещал отомстить тебе?

— Что?! — моргая, переспрашиваю я сквозь возмущение остановкой.

— Месть такова: ты не кончишь, пока я тебе не разрешу, — ухмыляется Костя при виде замешательства на моем лице.

— Каким образом ты это хочешь провернуть? — недоуменно спрашиваю я, прекрасно понимая, что он меня не удержит от того, чтобы получить оргазм.

— Увидишь, — продолжает ухмыляться мужчина, вновь возвращаясь к нежным ласкам.

Спустя почти полчаса я ненавидела Костю всеми фибрами своей души. Этот мужик останавливался всякий раз, как только меня начинало трясти в преддверии удовольствия. Просто останавливался и ждал, пока мои судороги не пройдут. Брыкаться было бесполезно, Костя был сильнее и держал меня крепко, уговоры тоже не помогали, мучитель был непоколебим.

— Костя, пожалуйста, прошу!

— Что? — с легкой улыбкой спрашивает истязатель.

— Дай мне кончить, — хнычу я от досады, не зная, как мне прекратить эту муку.

— Еще рано, подожди, — спокойно говорит Костя, продолжая свои сосущие причмокивания. — По времени мы только на Парке Культуры.

— На каком нафиг «Парке Культуры»? — почти кричу я, чувствуя, что если не кончу, то умру от разрыва сердца из-за безумного ощущения, словно зависла на краю бездны и никак не могу совершить прыжок.

— Станция метро «Парк Культуры», — фыркает Костя и легко начинает лизать меня, словно чертово мороженное. — Потом будет «Киевская», а потом только станция «Оргазм». Хотя если разобраться, я терпел еще на подъеме, по дороге домой и в лифте. Собственно, я все еще терплю.

— Кость, — едва дыша, зову своего мучителя. — Я хочу тебя. Сейчас.

— Света, — предупредительно произнес Костя, слегка прищурившись. — Это не поможет.

— Костя, очень-очень хочу, — хнычу, погладив его по голове. — Мне тоже было нелегко в метро. Ты же знаешь, как быстро я кончаю.

По глазам вижу, что уже завладела всем его вниманием. Хоть он не признает этого, но он уже проиграл эту битву.

— Мне так хотелось тебя, что я решила затеять этот глупый спор, — продолжаю я жалобно смотреть ему в глаза, притягивая его за волосы выше. — У тебя такой классный член, такой длинный и толстый. Мне очень хотелось облизать его.

— Да? — взволнованно спросил хриплым голосом Костя, поднимаясь и приближаясь ко мне.

— Угу, — шепчу я, когда он стал целовать мой живот и подниматься к груди. — Ты никогда не даешь мне приласкать тебя, как мне хочется.

— А тебе хочется? — глухо спрашивает Костя, покусывая мою грудь и поднимаясь к шее.

— Очень, — едва дыша шепчу я, целуя его в висок и щеку, одновременно просовывая свободную руку между нами и жадно лаская член.

— Свет, — шипит Костя от моих движений, но через секунду мы оба громко стонем от того, что почти удалось соединиться.

— Хочу, Кость, — жарко шепчу я, продолжая поглаживать настрадавшиеся двести-триста грамм мужской плоти.

Поняв, что проиграл, мужчина берет все в свои руки, и проникновение происходит уже с его усилием. Костя давит так, словно забыл, где у меня вход.

— Кость, больно, — охаю я.

— Черт, Свет, ты вся сжалась, — бормочет он. — Войти не могу.

Когда я уже подумала, что он решил проделать во мне еще одно отверстие, Костя с шипением и матом входит в меня. Такого тесного трения я никогда не ощущала. Долгое ожидание и балансирование на грани оргазма просто вырывают из меня крик. Я уплыла, накрытая волной экстаза под аккомпанемент мужских проклятий.

— Черт, — слышу я, словно через вату.

— Ммм, — хрипло мычу я, не шевелясь и не открывая глаза.

— Свет, ты как? — тяжело дыша спрашивает Костя откуда-то сбоку.

— Хорошо, — устало шепчу в ответ. — А что?

— Ты так хохотала, когда кончала, — озадаченно произнес мужчина, поцеловав меня в плечо.

— Что? — переспрашиваю я, еле открывая глаза. — Я смеялась?

— Весьма по-сумасшедшему, — фыркает Костя, опираясь на плечо, лежа слева от меня. — И я опять Человек-Молния.

Я не сдерживаюсь и снова смеюсь, но быстро начинаю стонать от напряжения внутри живота.

— Ты была такой узкой, а когда начала кончать, короче, я не сдержался, — виновато произнес мужчина. — В общем, хорошо, что ты на таблетках.

Я в миг понимаю, что это значит. Костя кончил внутри меня, а таблетку я не выпила сегодня.

— Черт, я сегодня не выпила дозу, — морщусь я. — Быстро тащи мою сумочку и стакан воды!

В течении минуты все требуемое у меня в руках, и я быстро проглатываю суточную дозу контрацептива.

— Как думаешь, мы не облажались? — спрашивает Костя, вновь ложась рядом.

— Узнаем, — устало шепчу я, не желая думать о последствиях.

Остаток времени до отъезда, мы провели валяясь в кровати за просмотром телевизора, поеданием заказанной пиццы и, конечно же, сексом. Не сговариваясь, пользовались латексной защитой.

Утром, сонно потягиваясь ото сна, слышу характерный щелчок затвора фотоаппарата и, повернувшись, вижу довольное лицо Кости.

— Ты мою задницу сфоткал? — спрашиваю я недоуменно.

— Ага, — улыбается мужчина. — Сладенькую попку решил сохранить для себя.

— Пф! Маньячить будешь на неё? — фыркаю я.

— Конечно! — смеётся Костя, ложась рядом и начав поглаживать мою филейную часть тела. — На такую попку грех не маньячить!

В воскресенье днем вновь стою на перроне в объятьях Кости и отчаянно целуюсь с ним, словно прощаюсь с любимым на пороге войны.

— Когда ты приедешь? — шепчет Костя, между поцелуями.

— Как получится, — отвечаю я, как только накал ласки стихает. — В последнее время постоянно курсирую между двумя столицами. Дел накопилось прилично.

— Хочу приехать к тебе, — поджав губы, признался Вольский. — Разреши.

— Кость, если ты приедешь, потом тебя будет не удержать, — тихо фыркаю я.

— Что в этом плохого? — вдруг спрашивает мужчина, слегка сдвинув светлые брови.

— Ничего, но это намек на что-то большее, а это уже будет лишним, — вздыхаю, погладив его плечи. — Я не хочу надеяться на то, что ты не готов мне обещать. Лучше пусть все будет так, как есть.

— Еще один последний раз? — фыркнул Вольский.

— Да, — улыбаюсь я, видя, что мужчина легко принял мою позицию. — Только не уверена, что смогу скоро вырваться.

— Что ты планируешь на Новый год? — вдруг спрашивает Костя. — Предлагаю десять дней есть и предаваться разврату.

— Не могу, — грустно отвечаю я. — Ко мне мама приезжает на праздники.

— Ммм. Плохо, — грустнеет он. — А я хотел свой очередной «последний» раз растянуть подольше.

— Ты обещал только «чай у мамы» — напоминаю я, смеясь от души.

— Конечно, но ты же не откажешься заскочить ко мне на «кофе»? — многозначительно шевелит бровями Костя.

— Не знаю, не знаю, — лукаво отвечаю я, уже понимая, что ответ положительный, и это меня саму пугает. — Посмотрим.

Время неумолимо показывает момент отбытия поезда, и я спешу урвать последний поцелуй Кости. Он так же отчаянно целует меня, сжав в объятьях покрепче.

— Удачного пути, — шепчет мне Костя, когда проводница стоит в дверях вагона.

Последний взгляд на этого мужчину, и я с тяжелым сердцем сажусь в поезд до Петербурга, понимая, что совершила самую глупую ошибку в жизни — влюбилась в Константина Вольского.

* * *

Костя

Райская Пташка вновь улетела на север и кажется решила уйти в подполье. Костя часто смотрел на телефон в ожидании звонка или ответа на сообщения, но они приходили короткими и сухими.

В очередной раз ответ «Приехать не смогу» напряг Костю, но он уже смирился, что Света не поддается на убеждения или уговоры. Жизнь не стоит на месте и Вольский крутился, как волчок, между клубом и остальными делами. Мама постоянно напоминала о визите и Костя прямо сказал, что не знает, когда сможет привезти Свету на чай. Тамара Андреевна огорчилась, но виду не подала и напирать не стала.

После памятных выходных Костя ждал, что Света вскоре вновь окажется доступна для него, но время шло, а она не появлялась на горизонте. Секс вернулся в жизнь Кости в виде случайных девушек их клуба. Сказать, что это было не то, это значить ничего не говорить. Вольский бесил сам себя, очень долго и придирчиво выбирая партнершу на ночь, а затем буквально сразу отсылая их. Секс был исключительно в клубе и был максимально быстрым. Человек-Молния, не иначе.

В особо дурном настроении Костя написал Свете: «Ты, наверное, нашла кого-нибудь себе?» и получил ответ: «Ты считаешь, что такая как я, будет одинока?» Этот ответ расстроил Костю сильнее, чем он ожидал. Сильнее, чем он мог признаться сам себе. Значит не одинока, или уже нашла кого-нибудь поближе. Решив, что он и не претендовал на эксклюзив, Вольский открыл бутылку виски, наливая щедрую порцию в стакан.

Уйти в запой не дали новогодние праздники. Как это не парадоксально, но это самое горячее время в индустрии развлечений. Клуб трещал от огромного количества народа, персонал носился как угорелый и работал сверх меры и смены, но это время кормило чуть ли не половину года. Корпоративы, концерты, вечеринки и прочие гулянки шли друг за другом, не давая расслабиться и выдохнуть. После Нового года накал страстей не утихал, так как десять дней народ предпочитает продолжать гулять, а потом настает пора студентов, сдавших сессию. И так далее по календарю.

Костя посмотрел на календарь и вздохнул. Февраль подошел к концу, и скоро наступит март и его восьмое число. Клуб едва отгремел от февральских праздников и немного замер перед главным женским днем наступающей весны.

Костя ждал эту весну, хоть и не признавался себе. Стас говорил, что его жена должна родить ранней весной, и Красновы готовились к родам. А это значит, что Света приедет. Не может не приехать.

Сколько за последние три месяца Вольский приказывал себе забыть эту ведьму, столько же раз он о ей вспоминал. Покувыркалась с ним и упорхнула, словно и не было ничего. Словно он не ждет её. Костя хотел было заявиться в Питер и просто сказать: «Я тут, говори адрес!». Но что-то удерживало его от этого поступка. Наверное, извечный женский вопрос: «И что дальше?» Ну приехал бы он, и что? Что он мог предложить этой ведьме? Периодические встречи? Костя сам не хотел чего-то постоянного. Просто хотелось классного секса, как с ней. Лучше этой пташки еще никого не было в его постели.

Восьмого марта у клубе был аншлаг. Толпы пьяных и доступных тел для любого предложения. Вольский стоял на своем обычном месте, наблюдая больше за персоналом, чем за посетителями. В какой-то момент Косте показалось, что он видит Свету в толпе танцующих. Эта мысль мгновенно вспыхнула в его мозгу и прошлась по телу словно электрический заряд, пробуждая тело к действию и захвату, но вглядевшись в девушку, понял, что ошибся, и это лишь отдаленная копия той, что уже давно позабыла о нем. Собственная реакция разозлила Костю. Мужчина признал, что по-прежнему ждет эту шальную ведьму. Плюнув на все, он не глядя подцепил какую-то блондинистую деваху и предложил поехать к нему. Она, конечно же, не отказала и, быстренько попрощавшись с подругами, вышла из клуба вслед за Костей.

Последняя, кто лежал с ним на его постели, была восточная пташка. Костя сознательно выбрал блондинку, чтобы у него не поехала крыша от ассоциаций, но вскоре пожалел. Вольский не хотел залетных баб у себя дома, ему казалось, что это неправильно, но сегодня это правило он послал к чертям.

Раздев девушку, Костя машинально гладил её, не чувствуя восторга. Секс был каким-то механическим и вымученным. Кончив, он с едва скрываемым отвращением предложил девушке вызвать такси. Она, опустив глаза, согласилась и умчалась, не сказав ни слова. Полежав немного в кровати, Костя вдруг вскочил и сменил постельное бельё, которое пропахло дешевыми духами и чем-то вроде на вкус напоминающим сожаление.

Десятого марта Стас сообщил, что вновь стал отцом.

Костя от души поздравил новоявленного отца с пополнением семейства и спросил, когда можно приехать лично поздравить. Стас сказал, что забирает супругу через пять дней, а приехать можно к выходным. Значит числа девятнадцатого можно ехать к Красновым в надежде встретить родственницу роженицы.

Новая встреча произойдет аккурат через четыре месяца после последней.

Блять! Четыре месяца! Впервые Вольский ждал женщину так долго. Несмотря на секс, который был у него, Костя забывал женщин, как только снимал резинку, выбрасывая их и следы своего удовольствия из памяти и жизни.

В назначенный день субботы Вольский проснулся очень рано. Решив, что заявиться к молодым родителям в восемь утра будет слишком, Костя засел за работу. Усилием воли проработав до обеда, в час дня он уже был у ворот Красновых с букетом цветов и плюшевым медведем.

В доме его встретил Стас и, забрав букет и игрушку, поблагодарил Костю. Его провели в спальню, где под присмотром няньки спал маленький красный сморщенный старичок. Близко подходить не стали, но то, что разглядел Костя, было ужасным, хотя друг явно считал иначе.

Ни Саши, ни Светы рядом не было.

— А где все? — невинно спросил Костя у Стаса.

— Теща со Светой уехали в магазин, а Саша обедает с Максом, — пожал плечом друг. — Пошли, поедим с ними.

Костя откровенно расстроился, ожидая, что увидит эту ведьму прямо сейчас, но делать было нечего, пришлось следовать за Стасом на кухню. Когда машина припарковалась во дворе Красновых, Костя уже сидел, как на иголках, в ожидании Светы. Машину его она точно видела, так что знает, что он в доме. Кажется, Стас не заметил его волнения, так как делился впечатлениями о родах, вернее, как просидел за дверью родовой палаты.

Голоса в прихожей подсказали, что Пташка впорхнула в дом, но отделаться от Стаса было нелегко. Друг продолжал вещать об ужасах, пережитых им и плавно перешел на кошмары, которые испытывал, пока его супруга вынашивала дочку. В этот момент Костя понял, что тот сморщенный красный старичок был девочкой.

— Так у тебя дочка? — удивленно произнес Вольский.

— Костя, я уже полчаса называю её по имени — Дарья, — поджав губы, прокомментировал Стас.

— Прости, я просто еще в шоке после того, как увидел новорожденную, — быстро нашелся мужчина. — Она такая маленькая!

— Да, сам в шоке, — кивнул Стас. — Мне казалось, Макс был крупнее, но я не уверен.

— Главное, что ребенок здоров, — изрек банальную мысль Вольский, поняв, что ничего умнее сказать не в силах.

— Дашуня в порядке, как и Саша, — вновь серьезно кивнул Краснов.

— А дети всегда такие страшненькие, или это только тебе так повезло? — вдруг хохотнул Костя, не выдержав нервного напряжения от того, что голоса утихали в коридоре, а Стас продолжал его держать в кабинете.

— Костя, ты сейчас получишь в зубы, — просто произнес Стас, пристально посмотрев на друга.

— Ладно, ладно, — поднял руки ладонями вверх Костя. — Я просто думал, что младенцы не такие сморщенные и красные.

— Они все такие в первое время, — фыркнул Стас.

Спустя несколько минут Краснов все же выпустил Костю из кабинета, и мужчины вышли в гостиную, где сидели три женщины, ставшие Стасовой семьёй. Свету он увидел сразу, хотя девушка сидела к нему спиной. Поворот головы и её осанку Костя узнал издалека.

От того, что эта девушка, наконец-то, была рядом, Вольский вдруг почувствовал удар под дых. Что-то щелкнуло внутри него, и Костя вдруг понял, что надо что-то делать. Больше сидеть и ждать у моря погоды не дело. Надо строить клетку для этой Пташки и уже захлопывать её.