О моем светлом принце

honey_violence (2024)

Что, если прекрасный принц способен дойти до логова чудовища лишь для того, чтобы сдаться и сложить свой меч, а любовь к юной деве в такой сказке — только помеха? Что, если быть светлым и святым для кого-то — непосильная ноша, и он молит бога о возможности предстать злым, чтобы сбросить свои оковы? Что, если Маленький принц наконец вырос, но все, чему он научился, — это причинять боль?Перед вами сборник стихотворений о светлых принцах, оказавшихся страшнее любых монстров, и о монстрах, нежнее любви которых мир еще не видел. И о любви, которая на этот раз ничего уже не исправит.

Один был, словно день

Один был, словно день: пряди — тонкий степной ковыль,

кожа белая, как нетронутый первый снег.

Его жаркое сердце было ему броней,

обходила его, не трогая, даже смерть.

Второй вышел углем: обжигал, не давался брать,

кудри вились его, как вороново крыло.

И покуда один от беды дом оберегал,

второй прочь уходил, куда б лихо ни завело.

Но однажды вернулся весь в ранах и синяках,

из разбитого рта вместе с кровью лились слова.

Говорил, что прошлась, его не пожалев, судьба,

а, кто был ближе всех, всех страшнее его сломал.

И смотрел тяжело, и безудержно проклинал,

обвиняя в любви, в нелюбви же еще сильней,

и давил, как камнями, тяжестью горьких слов,

утопая в вине и топя с головой в вине.

Тот, что был, словно день, молчал долго, копя слова,

мол, послушай, мой темный и тлеющий, про меня.

Если б я был, как ты, не остался бы ни на день,

все б за волю и шанс за судьбой уйти променял!

Ты пытливый и страстный. Кто в силах тебя сдержать?

Тебе в спину плюют. Но когда ты смотрел назад?

Твое злое нутро из любви к тебе создал бог,

а меня этой святостью, видимо, наказал:

не уйти и не бросить, как пес, сидеть сторожить,

быть покорным, молитвам и чаяньям отвечать.

Что твои синяки, шрамы старых заживших ран?

Это знаки свободы. Уйми же свою печаль!

Коронованный светом, на свет теперь обречен,

неспособен сбежать: как цепь, меня держит долг.

Я бы следом ушел, я бы бросил и не жалел.

Но я счастлив тому, что из нас двоих ты все ж смог.

Замолчал. Стало в комнате светлой совсем темно.

В первый раз в ясном взгляде серела, метаясь, боль.

А второй улыбнулся, как будто отхлынул мрак,

и сказал: цепь порву, а затем приду за тобой.