Облекаемая в форму высочайших манифестов, указов или частных повелений,
аболиция рассматривалась как исключение из правил («изъятие из общего закона») и поэтому не ограничивалась и не регулировалась никакими фиксированными правовыми нормами.
Однако поскольку
аболиция подразумевала установленную виновность, которая прощалась высшей властью, то прощённое лицо в глазах общества фактически оставалось «виновным» – человеком, с которого вина снята только благодаря «снисхождению» первого лица государства.
Освобождение от ареста и преследования в ходе следствия близко к «высочайшему прощению», т. е. к первому виду
аболиции.