Она утверждает, что одержимость в практике zār служит «своего рода процессом противогегемоническим… феминным ответом на
гегемонный праксис и привилегированность мужчин, которую подразумевает эта идеология, процессом, который не избегает ни категорий, ни принуждения, свойственных оппоненту».