Но работа была для него лишь средством к существованию, а не страстью, как ошибочно мог бы подумать сторонний наблюдатель, окажись такой в операционной в тот момент, когда своими паучьими пальцами он уверенно сжимал скальпель и делал первый разрез – он освоил передовой метод низкой лунообразной
инцизии над лобком, оставлявшей впоследствии тоненький шрам, который легко было спрятать под трусами, вместо общепринятого центрального.
То и дело по операционной летали фразы, по которым любой студент мог с закрытыми глазами догадаться, из чьих уст они вылетают: что-то вроде «допустим, врач не знаат, кака така симптоматика у больного», «бываат, помогаат, бываат, не помогаат», «конешно, сказывацца опыт», «больному была сделана кака-та така
инцизия».