Таким даром обладали и самые известные отцы в православной традиции
исихазма и добротолюбия.
Их ум проникнут учением
исихазма, как это было и у великих отцов прошлого.
Обновление интереса к
исихазму вызвало оживление монашеской духовности.
Доказательством тому, служит интересная практика православных монахов течения
исихазма.
Практика
исихазма преобразует жизнь адепта, преобразуя тело и душу, образ мыслей и действий, объединяя жизнь и весь опыт в единый путь с определённой целью.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: наймичка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Да здравствует православный
исихазм и мусульманский суфизм!
Как мы выше сказали, обратная модуляция должна совершаться путём обращения к определённой сфере опыта; и теперь можно уточнить: её прямая задача – философское обследование опыта
исихазма.
Из всех категорий верующих в наше время, пожалуй, только у представителей
исихазма и анахоретства (уединённого монашества), восходящих на третью ступень «Льва», символизирующую полное отречение от мира и осознанное вступление в схватку с духами злобы и тьмы, есть основания вплотную приблизиться к пониманию и осознанию идеи согласного учения.
Феномен православной иконы рассматривается в его трудах в контексте православной традиции и той богословской школы, которая сформировалась в XIIIXIV веках в значительной степени под влиянием
исихазма.
Дыхательные упражнения, христианский
исихазм, шаманизм, йога, суфийские вращения, тибетский буддизм, даосская алхимия…
В широком понимании
исихазм (по-гречески: покой, безмолвие) – это стержень всего христианского учения о спасении и совершенстве.
Моё знакомство с
исихазмом произошло несколько лет назад.
Не случайно обет немоты является одной из основных практик монахов, отшельников, подвижников (например, характерный для восточно-христианской мистики и аскетики
исихазм; немота как подвижничество и пр.).
По сути
исихазм представляет собой внутреннюю духовную сущность православия, является «сосредоточением христианского благовестия на самом главном…».
В восточнохристианской традиции
исихазмом называется разработанная система аскетической и монашеской практики, направленной на богопознание и обо́жение.
Исихазм оказал огромное влияние на государственное строительство, политику, общественные нравы, культуру и искусство православных стран.
Исследование посвящено
исихазму не как замкнутой системе, а как скорее, способу действия, теоретическому градусу участия, даже можно сказать «скорости», заставляющей иначе работать слова, вещи и отношения.
Мы подходим к теме
исихазм и иконичность с другой стороны, чем это принято обычно, со стороны исторической поэтики, дополненной интеллектуальной историей самой философии.
Это учение вошло в историю мировой культуры под названием
исихазм, что в переводе с греческого означает «покой», «безмолвие».
Вообще
исихазм очень сильно повлиял на мировоззрение средневекового русского христианина и, следовательно, на мировоззрение русских старообрядцев, продолжавших оставаться носителями средневековой русской культуры.
Не лишне конечно будет упомянуть, что адепты
исихазма – аскеты, ограничивающие себя во всём, в том числе и в еде, тем самым приводя своё тело в особое состояние покоя.
Исихазм ведёт по пути совершенствования, давая необходимые знания, развивая способности и выстраивая мир бессознательного в пределах христианского мировоззрения.
Исихазм открывает путь к вечности, поддерживая человека на пороге смерти его тела.
Богословское оформление
исихазма в XIV веке станет одним из проявлений данного течения мысли.
Центральная онто-гносеологическая и эстетическая категория
исихазма – свет.
Трактовка всех основных дискурсов, передающих природу и специфику
исихазма, – догматического, патристического, аскетико-антропологического – была в них спорной, часто поверхностной, а иногда и прямо ошибочной.
Если в эпоху патристики преобладающим был «христоцентрический опыт» обожения, то в период поздневизантийского
исихазма на первый план стал выступать «пневматологический аспект», а мы бы добавили – и антропологический.
Их мысль обращалась к теме любви в теологии
исихазма.
Палама выступает идеологом
исихазма – учения, рассматривающего божественную сущность недоступной для человеческого познания, но признающего возможность восприятия верующими божественных энергий.
Всё учение
исихазма основано на этом искании и этой жизни в покое, который не есть покой неподвижности, а покой динамичный, покой напряжённый.
Одна из них – культура русского средневековья, истоки которой восходят к византийскому
исихазму [Мейендорф, 1974].
– Вместо них поставить обычных монахов, владеющих боевым
исихазмом.
Занимается каким-то «исследованием онтологических аспектов
исихазма» – знать бы ещё, что это такое, а смотреть в словарях не хочется…
Смолоду мечтал попрактиковать
исихазм, да всё суета мешала.
Исихазм зовёт туда, где невозможно находиться; передаёт опыт, который невозможно взять.
Так что к
исихазму имею прямое отношение.
Но воздержусь от конечных выводов и суждений, ограничиваясь констатацией, потому что в пределе выхода из истории, требуемом
исихазмом, должно отказаться от любых «культурных ценностей».
Паламитский
исихазм отрицал платонический спиритуализм и учил о положительном значении тела: его идеалом было преображение, а не уничтожение плоти.
Поэтому при столкновении
исихазма и воинской выучки, верх брала техника.
Другой бы после такого уже не встал, но
исихазм делал своё дело, и монахи поднимались как ни в чём не бывало и бросались в бой.
Фактически данная книга о высшей психологии
исихазма и схимы в наше не простое время и что самое удивительное без оставления мира, а именно в миру с сохранением социальной и гражданской составляющих, но как сугубо внешней формы.
Для схимника по церковному преданию победа над одной страстью – это уже признание духовного подвига и совершенства, а в
исихазме победа над всеми страстями – это только половина пути.
Хилиазм, в льняных полотенцах, тканных в ёлочку, является в тишине
исихазма.
Эту задачу решает только путь совершенной веры, а это путь
исихазма или тайной схимы.
Если говорить о практике
исихазма, то мы на развалинах «Умного делания» и под развалинами множества фальсификаций и плагиата.
Например, для понимания духовного содержания русской культуры особое значение имеет знакомство с традицией
исихазма, в значительной мере определившего не только характер религиозной практики русского монашества, но и мировоззрение представителей светского общества, для которых русская православная аскетика служила важнейшим духовно-нравственным ориентиром.
Огромную роль в развитии русской духовности сыграло учение
исихазма – специфической сакральной антропотехнике, позволявшей достичь высочайшего уровня духовно-нравственного совершенства, понимаемого как «обожение человеческого естества», или, другими словами, «стяжание благодати».
Для читателей, посвящённых в тайны православного
исихазма и умного делания, будет весьма интересно узнать о высшей психологии молитвы в аспекте соединения ума и сердца и тайнах, открывающихся уму в духовном сердце (точке сборки), как месте сосредоточения всех сил и энергий души.
Такие стратегии, в частности, хорошо известны в опыте
исихазма: здесь сами подвижники говорили о возможности познания и понимания исихастского опыта при обретении «общности опыта» или «аналогичного опыта»; а в русском старчестве, служением старцев создавалась целая «примыкающая среда» духовной традиции, которая старалась жить по примыкающим стратегиям.
В
исихазме происходит та же работа с мыслями и чувствами, где внимание возвращает адепта к молитве, к образу фаворского света.