– Не видать нам, видно, сокровища старого вождя
канаков! Напрасно мы и стремимся за ним.
Тут
канаки стали хватать поленья дров, обломки лавы и коралла и швырять в крыс, чтобы сбить их в воду.
Может быть, рыба сделала бы его ослом, возящим донецкий антрацит, а мясо – слоном, несущим на лобастой голове
канака с молоточком…
Я был жандармом в колониях, а там браконьерствуют
канаки, дичью же служат люди.
Он при желании мог вести и салонный разговор и ругаться не хуже любого янки, и замучить своими остротами
канака.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: иностилевой — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Тогда я подзываю лодку;
канак подходит к бригу и взбирается на борт.
Среди пальм, увешанных примитивными туземными светильниками, прохаживались рослые
канаки, шумные и беззаботные, как дети, в американской одежде – их единственной отличительной чертой были благоухающие венки из множества цветов на шее и шляпах.
– Туземные причитания, – коротко объяснил он. – Женщина
канака оплакивает умершего. Возможно, слуга в гостинице…
Племя
канаков большое, много людей.
Он упал на священные камни
канаков!
Семнадцать
канаков и француз-боцман, составлявшие экипаж военной шхуны, собрались на палубе.
Во французском отсеке колониального рая сидели
канаки такие.
Почему
канаки избегают общения с внешним миром? – Воля богов.
Сидит себе на атолле посреди океана, запивает джин скотчем, а десять тысяч
канаков вслушиваются в каждый его зевок.
– Искать? – вытаращился
канак. – Кого моя искать?
Освободившись от захвата,
канак по-крабьи, на четвереньках отбежал на десяток ярдов и лишь там осмелился разогнуться.
Научиться, наконец, у могучих бронзовотелых
канаков настоящему сёрфингу в десятиметровых волнах гавайских прибоев, на любовно выстроганных три поколения назад плавательных досках.
На передней палубе, под лоскутом навеса, пять
канаков, составлявших команду, сидели на корточках вокруг миски с жареными бананами и пили кофе из жестяных кружек.
– Пусть он умрёт, – ответил я. – Племя
канаков убивало много белых людей, давно-давно. Почему же оно боится этого белого парня?
Всякий раз, как волна пригоняла его ближе, француз, руками цеплявшийся за крышку, лягал его обеими ногами и, лягаясь, называл
канака чёрным язычником.
Поэтому я окликнул
канака и решил разделить с ним люковую крышку.
Он безмятежно продолжал свой путь и скоро уселся в шлюпку, которой управляли суетливые
канаки.
Вот за рифами – прибой
канака, акулы и мурены, электрические скаты (одного эмиратовского работника фактории убило насмерть током), ну так сказано же: не уверен – «не заплывать за буйки».
– О! Когда-то, очень давно эти степи были пастбищами для целых туч степных
канаков, ваитов и даже имаима.
Медленно, намеренно оскалив зубы, он приблизился к надменному элива и обхватил рукой рог воеводиного
канака.
Но подумай вот о чём: даже если ты сейчас сможешь меня заставить, – рука давила всё ниже,
канак дёргался всем телом, но не мог даже сдвинуть стальные тиски, прижимающие его голову к земле, – ты же не сможешь держать рядом со мной эту армию.
И однажды в твоём лесу появится стремительный чёрный демон… –
канак дрожал, мелко переступая передними лапами, и постепенно припадал к земле.
– И ещё. Ты оставишь пару, а лучше четырёх
канаков, и мои люди запрягут их в повозки. Их седоки тоже смогут прогуляться. Заодно и охрана для обоза будет.
У нас двенадцать
канаков и три повозки.
Коренные жители
канаки составляют более двух пятых населения острова; около трети – кальдоши европейского происхождения, в основном французы; остальные представляют собой смесь народов с соседних островов.
Наших американцев прибыло человек пятьдесят, ещё столько же подошло местных – как колонистов, так и их подопечных
канаков.
Местные
канаки и камчатские беглецы поглядывали на игру с любопытством.
Вроде как эти
канаки приносили в жертву своих юношей и девиц каким-то божествам – тварям, что жили в морской пучине, а взамен получали от них много каких благодеяний.
Тут и гадать нечего, скоко
канаков смогли спрятаться, когда со дна морского выскочил остров с каменными изваяниями ещё с допотопных времён.
Переводчик – обычно это «
канака табу» – выскакивает на песок с товарами, предназначенными к обмену, между тем как шлюпки с вёслами в уключинах, с гребцами на местах держатся поблизости, готовые при первом же подозрительном движении унестись в открытое море.
– Нуи, нуи кай-кай
канака!
Он больше не будет лапувале, а зтанет
канака – дозтойным мужчиной.
И когда
канаки решаться впустить ещё кого-то к себе, неизвестно, но точно не скоро.
А у самих
канаков бумаги нет.
Мысль о том, чтобы попытаться вернуть
канакам их имущество или выбросить его в океан, голову этнолога так и не посетила.
Большое племя
канаков тоже не боится.
Индейцы, алеуты,
канаки станут одним из ингредиентов плавильного котла, сохранив память о предках на страницах книг и рисунках, но отказавшись от старого уклада.
Может быть, – рука гекона, железной хваткой потянула голову
канака.