К тому моменту, когда факт наглого вымогательства вскрылся, кот успел наесть уютный
курдючок, но теперь эта лукавая практика решительно пресекалась.
– Анка, заводи теперь козу, – сказал скрипуче и глазками цепко обшарил высокую костлявую старуху, сложившую изработанные красные ладони под животом, словно бы подпирала просевший
курдючок с засохшей родильницей.