Листвяжный оклад белел с тем задумчивым и загадочным видом, с каким белеют ночью такие вот оклады и срубы, в своей неподвижности будто ещё сильнее излучая мощную силу работы.
Павшие лошади вскочили, ушибленные всадники, кряхтя, седла поправили, сели верхом и уж было повезли оборотня по двору галопом, пропуская между собой листвяжный высокий пень.