Однако точнее было бы всё же утверждать, что в данном случае новое искусство архаика притягивает в силу того, что в ней принцип
мимесиса ещё не успел себя утвердить, а принцип первообраза предстаёт в зрелой форме.
Главное, о чём напоминает современная теория
мимесиса, – это то, что степень реалистичности текста считывается в первую очередь читателем, иногда вне зависимости от авторской установки на правдоподобие.
На самом же деле различие между живым/мёртвым в натюрморте проходит не по правилам аристотелевского
мимесиса.
Это тип
мимесиса не менее удачно противостоит воздействиям со стороны общей конвенции реального, скорее укрепляет, чем ослабляет внутренние связи и оригинальность произведения.
В цивилизациях
мимесис ориентирован на творческих личностей, которые оказываются первооткрывателями на пути к общечеловеческой цели.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: парафинистый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В обществе, где
мимесис направлен в прошлое, господствует обычай, поэтому такое общество статично.
В обществе, где
мимесис направлен в будущее, обычай увядает и общество динамично устремляется по пути изменений и роста.
Без такого особого
мимесиса искусство может казаться сколь угодно доброкачественным, но оно будет солью, потерявшей силу.
Итак, предприняв первую попытку проверки, мы увидели, что сходные естественные условия определяли и сходство социального существования, причём не в силу
мимесиса, а в силу единства природы.
Такая дисперсность терминологии теории метапрозы в русском языке, органичность её использования для анализа модернистских и постмодернистских текстов, наряду с характерным для классической теории метапрозы пониманием
мимесиса и саморефлексии как взаимоисключающих повествовательных техник, фактически препятствовали широкому обращению к исследованиям метаэлементов в прозе русского реализма.
Раздел между «литературами» симптоматичен, он указывает на конфликт между двумя доминирующими формами
мимесиса (а шире, между двумя видениями мира).
Характерным регулятором общественных отношений как в примитивных обществах, так и в цивилизациях является
мимесис «как приобщение через имитацию к социальным ценностям» [51].
Лесков противопоставляет жуткую реальность, в которой живут его персонажи, создаваемой ими на сцене художественной иллюзии, что даёт авторам статьи возможность описать его метод литературного
мимесиса в контексте теоретических подходов к типам репрезентации, характерным для русского реализма.
Если в изобразительных искусствах в процессе
мимесиса готовые культурные формы, копируя действительность первой (естественной, нерукотворной) природы, часто заимствуются, то в дизайне культурные формы создаются посредством семантического (смыслового) кодирования действительности.
Когда философ пишет, что в архаическом искусстве имело место «отсутствие традиции», то под этим следует понимать отсутствие традиции
мимесиса, а не вообще традиции.
Инструментарий современной теории
мимесиса позволяет, таким образом, рассматривать метаэлементы в поэтике литературных текстов 1860‐х годов как попытку осмыслить в пространстве литературного текста эту противоречивую установку.
Теория
мимесиса становится для исследователя неким общим знаменателем, к которому сводятся разные, но часто ключевые для реалистических текстов нарративные приёмы: экфрасис, невербальная коммуникация (жесты), кенозис и др.
Внимание к парадоксу
мимесиса – неизбежному искажению изначальной действительности в процессе её изображения – органично приводит к рассмотрению моментов рефлексии этого процесса, интегрированного в сами литературные тексты.
Разнообразие
мимесисов (внутренних) соотносимо с разнообразием литературных миров, поэтому так очевидны отличия одной литературы от другой.
Для литературы другой, экспериментирующей, определяющую роль начинает играть внутрипроизведенческий
мимесис: нет иной реальности, кроме той, доступ к которой предоставляет повседневный миметизм языка.
Такая система взаимоотношений, ключевая для функционирования
мимесиса в целом, особенно актуальна в контексте современной переоценки списка канонических текстов русского реализма с точки зрения их соответствия «фантомной» литературной традиции.
Двум типам знания соответствуют в новелле два способа творчества, два вида художественного
мимесиса.
Но если музыка и способна нервировать, причём порой даже сильнее, чем полотна абстрактных экспрессионистов, то едва ли подобное раздражение будет вызвано несовершенством
мимесиса, несоответствием изображаемому явлению.
Затем происходит динамический толчок, начинается быстрое развитие и движение,
мимесис переориентируется на творческих личностей, на будущее, а обычай как главный социальный регулятор увядает.
Кардинальным сдвигом, привёдшим к формированию и утверждению искусства модернизма, стал, как известно, отказ художников-авангардистов от принципа классического
мимесиса («подражания» природе и т. п.).
Растительная субстанция вовсе не переходит в субстанцию земли, первая, во-первых, является объектом внутреннего
мимесиса, во-вторых, речь должна идти о целостности двух субстанций в одном теле, то есть изобразительной композиции на блюде.
Так на подмостках мира воцарился перформанс, который ознаменовал собой переход от логоцентричной книжной культуры к современной видеоцивилизации, основанной на синтетическом языке
мимесиса – наследнике древних дионисийских мистерий.
Но другой предмет изображения повлёк за собой переход к принципиально иной эстетике, в которой физические ощущения стали осмысляться как магические символы и
мимесис чувственно-материальной действительности должен был уступить место новому антимиметическому способу репрезентации значений.
Этим ставится предел власти космоса и соответствующей эстетики
мимесиса: теперь человек имеет право на посильное изображение неприродной реальности, другими словами – на создание мира, незапланированного природой.
Поэты действительно лгут, поэтический
мимесис действительно вовлекает нас в интерпассивную игру, где мы делаем что-то, во что по-настоящему не верим, или переживаем эмоции, которые, как мы понимаем, вовсе не являются нашими: поэзия способна аффективно воздействовать на нас, хотя мы знаем, что это всего лишь выдумка.
В современном искусстве на смену
мимесису [*], идеализации, выражению, символизации в классическом понимании пришло конструирование самодовлеющих объектов на основе коллажа-монтажа.
Ведь столы для кикера встречаются часто именно в пивных и трактирах – публичных местах, где футбол, который там артикулируется как «классическая», центральная тема, не только проецируют на подвешенных к стене экранах, где в него играют, подражая настоящему в этой ограниченной по динамике форме, порождая коллективный или хотя бы дуальный
мимесис, герои-фигурки в котором лишены признаков индивидуальности, лишены личности.
В нём мы имеем дело с соцреалистическим
мимесисом.
Тем самым идея
мимесиса, торжествуя, соединяет начало и конец христианской эры.
Следует уточнить и концепцию
мимесиса как отражения действительности и уподобления идеям.
Последние просто не способны осуществить в своём творчестве тотальный аристотелевский
мимесис действия, будучи со всех сторон – и политически, и чувственно-телесно – ограничены в способностях его осуществления.
Если рассматривать революцию как вид социального
мимесиса, что заложено уже в самом его понятии, т. е. как возвращение к утраченному состоянию справедливости, братства между людьми, отсутствию эксплуатации и свободному труду, то можно выделить два его подвида.
Даже в отношении отмечаемого им преимущественно бессознательного характера
мимесиса он делал ту существенную оговорку, что природные соответствия и бессознательные миметические процессы имеют значение, только если стимулируют определённые способности человека, т. е. находят у него отклик.
Последний с помощью
мимесиса добился немалого во многих сферах координированной коллективной деятельности – охоте, собирательстве, изготовлении орудий.
В значительной степени такие идентификации будут миметическими, хотя собственное тело ребёнка, его потребности и побуждения будут отвергать
мимесис и придавать ему индивидуальность, создавая таким образом матрицу взаимообмена, интерсубъективности и взаимности.
Даже мелкое разночтение «конфета/конфеты» не совершенно пустяково для задач
мимесиса: редакция автографа позволяет зримее представить, что дворцовая, «царская» конфета, здесь в единственном числе выпадающая из каски вослед груше, была довольно массивным кондитерским изделием.
Размышлявшие об искусстве и помнившие об аристотелевском
мимесисе нередко (и почему-то не опасаясь прямолинейности) уподобляли искусство отражающему действительность зеркалу.
Но это ограничение, перенесённое в язык, оказалось продуктивным квазимиметическим приёмом, позволившим подвергнуть критике и смещению с исторического трона культуры господский мифологический
мимесис, противопоставив ему фигуры нонсенса, абсурда и поэтику коллективной классовой смерти.
Первый предполагает осуществление полного
мимесиса как подражания некоему доисторическому идеалу общежития, воплощение истинной идеи коммунизма в исторической действительности.
Это вид политического
мимесиса, задаваемый исключительно идеологическими инструментами.
Мимесис представал здесь не как усмотрение созерцающим субъектом внешних подобий, а как его становление подобным – рождение человека как существа, производящего схожести и способного их запоминать.
Поэтому сказать, что его понимание искусства исходит из идеи негативно понимаемого
мимесиса, диалектически опосредованного разумом и верно и не верно.
Для
мимесиса создатель изображаемого мира может черпать элементы из разных миров.