Но хорошее бывает не только стекло, которое дробит „тяжкий
млат“.
Когда очищаемся мы покаянием от яда и скверны греха, довольные к тому имея из него слёзы, тогда, как
млатами тяжёлыми, бывая поражаемы воспоминаниями о содеянном, глубокие из сердца испускаем стенания от полноты чувства горести и болезнования о том.
Великий народ остался великим и в тяжких превратностях судьбы – «так тяжкий
млат, дробя стекло, куёт булат».
Потом, лёжа на тюремной койке и перебирая в памяти все эти страшные годы, я думал о том, как «тяжкий
млат» голода и террора одних закалил, других раздробил, третьи оказались пришибленными – но пришибленными прочно.