И вот мы присутствуем при величественных раскопках всех возможных обломков всех метафизических систем прошлого и их водружении на всеобщее обозрение; этот психологический порыв не случаен и не может быть объяснён лишь
пассеистской настроенностью его носителей.
Таким образом, литература факта – это уже не раннеавангардистский жест редукции к медиуму, но ещё и не
пассеистское желание пролетарских писателей (или их партийных руководителей) вернуться к сокровищнице буржуазных жанров XIX века.
Из
пассеистской модели наше искусство не смогло выпрыгнуть даже в годы оттепели, которую одушевлял всё тот же ретроспективно направленный идеал.
Но всё обернулось иначе: и тут
пассеистская идентификация себя с дореволюционными привилегированными классами, особенно яростно декларируемая ленинградской неофициальной культурой 1970-х, была не уникальна.
Но в том, что и сталинская «мещанская роскошь», и бюрократический ампир с «излишествами» были очевидно заряжены
пассеистским пафосом, сомнений нет.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: бессобытийный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Без упорства против исторического театра (тошнотворной формы, уже отброшенной
пассеистской публикой) мы осуждаем весь современный театр – многословный, аналитический, педантичный, психологический, объяснительный, разбавленный, щепетильный, статичный, полный запретов как полицейский участок, разделённый на кельи как монастырь, заплесневелый как старый нежилой дом.
Даже когда в её распоряжении – самые удивительные голосовые органы и самый сильный темперамент, эта
пассеистская декламация всегда сводится к неизбежному монотонному чередованию высоких и низких, к повторяющимся жестам, которые разливаются тоской в скалистой глупости публики.
Это – сатира на греко-романские жреческие шествия и пустую болтовню украшений
пассеистской архитектуры.
Книга, абсолютно
пассеистское средство сохранения и передачи мысли, была давно обречена на исчезновение, так же как соборы, башни, зубчатые стены, музеи и пацифистский идеал.
Насильственная модернизация
пассеистских городов (Рим, Венеция, Флоренция и проч.).
Собственно в это время и возник ленинградский регионализм, имевший в своём основании
пассеистский миф.
Более того, человек сумел этот символ реабилитировать: то есть с инструмента, роль которого обычно сводилась к мечтательным фиоритурам, наконец-то стёрта вся патина
пассеистской живописности.