И вот сидит он, запершись в светёлке, на хлебе и на воде, по нескольку суток марает стихи, – при слабом свете
полушечной сальной свечки или при сиянии солнечном сквозь щели затворенных ставен.
Тут же рядом, в толпе попроще шныряли карманники, срезавшие кошельки у зевак, бродили лотошники с разной снедью: от дорогих плетёных расстегаев до дешёвых
полушечных язычков из серого жёсткого теста, зажаренного на чёрных, вытопленных почти до углей шкварках.