Можно сказать, коржевского дискурса как такового при его жизни не существовало, была система однотипных экфрасисов, ограниченных
прескрипциями – знаками долженствования.
Например: «Каждый человек имеет право на жизнь» и «Никто не обязан умирать» и подчинённые, которые имеют общую
прескрипцию, а область определения (субъект) одной нормы включает в себя область определения другой нормы.
Когда философия решается, наконец, найти свой пробный камень не в логических
прескрипциях, а в конкретном человеке, это значит, что пробил час великих решений: готовности духа стать телом, чтобы преподать миру урок по части самоидентификации.
Такая постановка проблемы позволит подойти к исследованию города как сложно устроенного пространства, визуальная «разметка» которого выражает собой не столько функциональность отдельных объектов и зон, сколько человеческие представления об экзистенциальном комфорте, исторические и мифические нарративы и аксиологические
прескрипции.