Битых три часа, а именно до тех пор, как окончился Praeludium Veneris (
пречестный танец, должен я заметить), принуждён был я высидеть в собственной своей скуке, покуда не подкрался кто-то тишком и не зачал побрякивать засовом.
– Разве мог я себе позволить не внимать тебе, господин
пречестный отец? – встрепенувшись, ответил иезуит тоже по-латыни.
А с честными людьми –
пречестный человек.
– А за что отчислят-то? Я ведь ничего не сделал? – а голос такой честный
пречестный, что не наблюдай я парой минут раньше, откуда он пришёл, поверила бы.