Он стоит, засунув руки в карманы и подставив лицо лунному свету,
серебрящему волосы, эполетами стекающему по чёрной ткани сюртука.
На пороге стоит удручённый отец, за ним – придворный маг, как всегда, одетый с иголочки в белое с серебром и зачем-то ещё
серебрящий бороду.
С углов и граней скатывался
серебрящий дождь, и теперь священники пребыли равно в недоумении и изумлении.
Вот и сейчас я вполне отчётливо различаю каждую морщинку на его лице, рассматриваю седину,
серебрящую русые волосы, словно ранний снег.
В лучах утреннего солнца,
серебрящих речную зыбь, под протяжный свист ветра в прибрежных зарослях гибкого тростника плывёт вдаль его белый силуэт, увенчанный султаном чёрного дыма.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: жалобиться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Куда едем? – неприметный блондин, уже начавший лысеть, приоткрыл окно
серебрящей сквозь уличную грязь иномарки.
Я молодею на глазах, и седина,
серебрящая виски, только мелочь в сравнении с золотом моего народного сердца.
Огромная луна в небе и её свет,
серебрящий бездонные воды океана.
Они погнали сквозь шепчущий в уши ветер, сквозь призрачный свет луны,
серебрящий мглистую бесконечность дороги.
Огромная красноватая луна,
серебрящая горизонт.
Она отложила книгу и подошла к окну, снова изумляясь (интересно, может ли это когда-нибудь ей надоесть?) лучам солнца,
серебрящим волны сквозь облака, далёкому крику чаек и свисту ветра, который зимой превращается в штормовой…
Редкие звёзды проглядывали сквозь её яркое сияние, покрывающее инеем вершины деревьев в лесу вокруг озера и
серебрящее рябь на воде.
Смотрел на круглую луну, волшебно
серебрящую всё вокруг.
Я сидела на широком балконе и смотрела на огромную луну,
серебрящую водную гладь.
В секретах сакеллария, хранителя утвари, и скифилакоса, великого эконома, к нему относились хорошо (да и не диво, памятуя
серебрящий русский дождь!), но в главном секрете великого хартофилакта, в коем хранился архив, соборные уложения, велись деловые бумаги и вся переписка патриархии, где составлялись указы и проверялось исполнение церковных установлений, творилось совсем неподобное.