Чем больше он ненавидел аристократию, тем больше забавлялся, глядя, как эта неисправимая маленькая спесивица, которую он мог прихлопнуть, как букашку, помыкает им и третирует его.
– Это говорит о том, что я терпеть не могу зазнаек, считающих себя знатоками моей души,– прорычал я прямо в лицо спесивицы, сдув с её подбородка крошки от булки.