Вашей целью является достижение состояния
трансценденции, где ум сосредотачивается и успокаивается.
Поэтому
трансценденция представляет собой единый акт возведения границ и их прорыва к иному.
Только это единственное значение натурально; оно перестало быть целью, извечно не достижимой и извечно намечаемой
трансценденцией человека; теперь это свойство каждого использованного слова, подобное выражению лица, подобное крохотному – грустному или весёлому – смыслу звуков и цветов.
При этом в каждом отдельном акте
трансценденции, когда безумие делит границей само себя на потустороннееи посюстороннее,это разделение уникально.
Хусейн определят духовность как «состояние сознания и опыт, в которых устанавливаются, укореняются и упрочиваются такие чувства, проявления и действия, как духовное служение, духовное совершенство, духовная интуиция, духовное откровение, духовный интеллект, духовная
трансценденция, духовное единство, духовное осознание, духовная любовь, духовный иммунитет, духовная трансформация и духовное миролюбие» (Husain, 2015, р. 353).
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: лоханный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Этим движением
трансценденции дух показывает свою жизненность.
Этим открывается другое измерение
трансценденции жизни, где она выступает не как «более жизнь», но как «более-чем-жизнь».
Таков антиномичный характер перспективы
трансценденции в философском дискурсе.
Одним из наиболее продуктивных способов деонтологизации
трансценденции является анализ языка философии.
Таким образом, смысл
трансценденции заключается в нейтрализации имманентности, в нейтрализации дискурсивной определённости.
Только божественная
трансценденция могла положить предел этой стихии – насильственный предел, поскольку море не прекращает своих устремлений к нарушению всех границ.
Вместо того чтобы попасть в самый низ его иерархии, осознание собственной бренности фактически расширяло личный опыт
трансценденции.
Таково наивно-метафизическое понимание
трансценденции, превращающее философию в стандартный дискурс.
При абсолютизации
трансценденции философия раскрывается в качестве метадискурса власти, претендующего на обладание абсолютным знанием.
Так открывается возможность
трансценденции – выхода в деперсонализированное космическое сознание, лишённое земных смыслов.
Оставить без внимания поиски собственной
трансценденции означает подвергнуться риску болезни души в опустошающей форме нереализованного существования.
В последней главе, совершив
трансценденцию над самим собой, он напишет о той, кто сложила воедино стёклышки его собственной жизни.
Трансценденция здесь лишается своего содержательного наполнения в целях сохранения основной формы метафизического дискурса: разграничения имманентного и трансцендентного.
Как “третья сила” в современной психологии она занимается проблемами, для которых нашлось мало места в существующих теориях и системах, например, любовь, креативность, самость, развитие, организм, удовлетворение базовых потребностей, самоактуализация, высшие ценности, бытие, становление, спонтанность, игра, юмор, привязанность, естественность, теплота,
трансценденция эго, объективность, автономия, ответственность, смысл, честность, трансцендентальные переживания, пиковые переживания, отвага и т.п.” (цит. по Maslow, 1970, p.70 – 71).
Рефлексия осуществляется на когнитивных уровнях сознания и представляет собой процесс
трансценденции, выводящий за пределы чувственной достоверности и позволяющий достичь логического содержания, обладающего статусом всеобщности и необходимости.
Мы фиксируем отсутствие настоящих ценностей и
трансценденций власти.
Светская философская традиция предлагает три принципиальных решения вопроса о сути
трансценденции и трансцендентного.
Религиозная
трансценденция представляет собой, по-видимому, сочетание процессов религиозного абстрагирования (порождения трансцендентных объектов, репрезентирующих сумеречное приграничье опыта) и субстанциализации – полагания, приписывания этим идеальным «объектам» статуса действительности (креация новых онтологий).
Вместо
трансценденции происходит аннигиляция «я».
Основной проблемой эпистемологии является проблема
трансценденции, т.е. вопрос о реальности, независимой от сознания.
Шифр – это существование как язык
трансценденции.
Но сознание может работать и в другом режиме, когда оно, опираясь на динамику – своеобразные токи материала процессов мышления, коммуникации, действия, выходит за границы и рамки социальной ситуации, осуществляя своеобразную
трансценденцию и опираясь при этом исключительно на материал/энергетику (себя самого) самого сознания.
Генезис
трансценденции субъекта коллективной мыследеятельности за пределы сложившейся формы совместной работы и вообще способов его жизнедеятельности не может быть объяснён на основе причинно-обусловленного поведения, но является актом свободы.
Проблема верифицируемости трансцендентного в этом познании становится проблемой удержания
трансценденции в имманентности, о которой мы говорили выше.
Вероятно, чуть позже появляется философская форма
трансценденции, потом и производная от философии – трансцендирование в научном познании.
Но ни о каком пространственном переходе в данном случае речи не идёт,
трансценденция предполагает духовный, умозрительный акт, и выражения «переход через», «за пределы» здесь могут употребляться только метафорически.
По всей видимости, механизм «констелляции» детерминирован глубиной переживаний нуминозного, чем и определяется характер личностной
трансценденции и характер трансцендирования, осуществляемого культурой.
Как возможна
трансценденция личности?
Это и принятие стороны чистой
трансценденции, радикального «нет», сказанного этому миру, но одновременно и радикальное «да» миру, который находится по эту сторону иллюзии.
Он отдал всё и пережил всё то, что было уготовано ему для одного лишь момента
трансценденции, когда он мог бы проявить в сознании слова силы.
Великая поэзия выражает сущность божественной
трансценденции с помощью символического языка, раскрывающего связь человеческого со священным.
Здесь
трансценденция выступает с мощным обвинением против всех рациональных ослаблений её решающего смысла.
Здесь некоторые существенные характеристики холономного понимания мира – относительность границ,
трансценденция аристотелевской дихотомии между частью и целым, свёртка и распределение информации сразу по всей системе – дают объяснительную модель необычайных возможностей.
Поэзия, метафизика – разные способы прочтения шифров
трансценденции.
Мы знаем
трансценденцию как пиковые, предельные мгновения высшего постижения, но она может означать также спокойное и сосредоточенное познание.
Основную задачу символической функции сознания мы видим в осознании этих различий, что необходимо для
трансценденции эмпирического, предметного выражения символа.
Но с другой стороны, в произведении все слова подобны ловушкам, устроенным для того, чтобы вызвать наши чувства и возвратить их нам обратно в отражённом виде; каждое слово открывает путь
трансценденции, оно высвечивает наши чувства, их называет, наделяет ими выдуманного героя, и он берётся пережить их вместо нас, не имея для этого иной субстанции, кроме заимствованных страстей; он дарует им вещный мир, перспективы и горизонт.
И речь идёт именно о крайностях
трансценденции и имманентности: прозрение превосходит всякий опыт и знание, а имманентность этого откровения лежит прежде и глубже любой эмпирической или умственной данности.
Такое возвышение над фундаментальными противоположностями, вытекающими из того, что
трансценденция имманентна жизни, ведёт к успокоению видимых противоречий: жизнь одновременно неизменна и изменчива, навсегда запечатлена и развивается, оформлена и разрывает форму, стоит и торопится дальше, связана и свободна, кружится в субъективностях и объективно возвышается над предметами и собою.
Из него выводили невозможность и иллюзорность подлинной
трансценденции.
Это означает достижение двух
трансценденций: выход за пределы как классической марксистско-ленинской экономики в смысле конкретизации, так и современной западной экономики в смысле научной парадигмы; отражение двух видов практики: отражение как восточной и западной рыночной экономической практики, так и социалистической практики с китайскими особенностями; и выявление двух видов инноваций: определённые традиционные разработки в экономике и революция в её парадигме.
Однако есть одно но: мы не можем стремиться к
трансценденции напрямую.
Для философии в её историческом развитии и в её современном состоянии феномен трансгрессии имеет не меньшую значимость, чем феномен
трансценденции.
Весь этот критический и деконструктивистский процесс не означает, что
трансценденция обязательно должна быть отброшена.
Эмпирический источник
трансценденции может быть найден в древнем опыте пространственного перехода границы – по ту сторону гор, по ту сторону потока по направлению к неизвестному.