Но отец уже не мог остановиться на достигнутом, он принялся уваживать всех, кто попадался ему на пути, пугая несогласных кирасою, умыкнутой им аккурат накануне дембеля.
«Кушай тюрю, Яша! // Молочка-то нет!» // — Где ж коровка наша? — // «Увели, мой свет! // Барин для приплоду // Взял ее домой». // Славно жить народу // На Руси святой!
Узнал бригадир, что Митька затеял бунтовство, и вдвое против прежнего огорчился. Бунтовщика заковали и увели на съезжую. Как полоумная, бросилась Аленка на бригадирский двор, но путного ничего выговорить не могла, а только рвала на себе сарафан и безобразно кричала: