Но чтобы увидеть этот мир, чтобы вобрать в свою душу и в свою кисть это прохладное, живительное веяние духа, нужно было иметь художнику пред собою небесный первообраз, а вокруг себя – земное отображение, – быть в среде духовной, в среде умирённой.
В том, что мы четверо сидели не попарно со своими спутниками, а мужчины впереди, эдак прикрывая, женщины же, эдак уютно доверившись, за их спинами, было что-то мирное и тёплое, чем будто надо было запастись перед не самым уветливым местом и не самой умирённой музыкой.
— Ну ее, ногу: заживет… А я все думаю про этого Кирилла, который говорил давеча о знамениях. Что это, по-твоему, значит: «и разбойник придет с умиренною душой»? Про кого это он закинул?
— Вот оно что значит: «и разбойник придет с умиренною душой», — объяснял Петру Елисеичу приезжавший в Мурмос Груздев. — Недаром эти старцы слова-то свои говорят…