Из речи его, странно напрягающей горло, возник и поплыл на меня город, живущий в горах, разгорячённый солнцем, громко говорящий по утрам и не утихающий ночью, в марте горько расцветающий миндалём, в декабре гордо увядающий платанами, щедро одаривший меня добром и лаской,
умудривший мой слух своей огромной музыкой.
Мы вам не желаем никакого зла, ибо прибыли с миром и поклоном, – и произвёл лёгкий наклон головы вперёд, а также нагнул вниз головы своих друзей и товарищей по несчастью,
умудривших посетить столь мрачный и враждебный город.