Он знал о нём лишь немногим больше, чем те сто сорок тысяч, что отдали за него голоса: покетбуки на станции и гербалайф на заре, первый в городе вольный
фотоцентр, фестивали в пойме и блогерство, квёлое до момента, пока диаспора не вздумала захватить его ателье.