Ниже
чернеется необозримый лес древних кедров, земле современных и возносящих под облака могучие ветви.
Дом, напоминавший своей архитектурой древний храм, посвящённый мифологической богине, был украшен белыми колоннами, между которыми
чернелись впадины окон, длинных и узких, с разноцветными стёклами.
Среди необозримых снежных равнин кое-где
чернелись отдалённые леса, кое-где серыми гнёздами ютились деревушки.
– Посмотрите-ка! Что-то вроде поляны! А что там налево
чернеется?
На потолке висели шкуры различных зверей; в углу
чернелась целая связка с нанизанными на шнурах странными листьями.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: брошюроваться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Что-то там вдали
чернеется.
– А что это здесь беленькое
чернеется?–
– Никак нет! – ответил матрос. – Только вот там
чернеются в море люди. Я спервоначала думал – нерпы плывут, а потом головы разглядел человечьи.
Я, оглянувшись на друга, достал фонарь и подошёл к ближайшей могиле, где
чернелась свежая земля.
Громадный, бесконечный город
чернелся десятками тысяч домов, среди которых, по всем направлениям, высились каменные церкви и сверкали на солнце своими золочёными куполами.
Вдоль колонн
чернелись то тут, то там на фоне старых камней кучки верных – мужчины по правую, а женщины по левую сторону.
Солнце уже закатилось, и луна в серебряной порфире плавала по голубому небосклону; столетние дубы, как привидения, возвышались кругом и шумели от ветра; несколько впереди
чернелась широкая пропасть рва, на дне которого журчал быстрый ручеёк; две вырванные с корнем сосны и несколько жёрдочек, набросанных кое-как, служили вместо моста.
На краю синих небес
чернелись леса, а с противоположной стороны находили мутные снежные облака, как будто гоня перед собою стаю перелётных птиц, без крика, одна за другою, пробиравшихся по небу.
Кругом в лесу царствовала тишина мёртвая; на всём лежала печать глубокой, суровой осени: листья с дерев попадали и влажными грудами устилали застывавшую землю; всюду
чернелись голые стволы дерев, местами выглядывали из-за них красноватые кусты вербы и жимолости.
Широко
чернелся открытый вход в него, и вода плескалась там.
Кругом темнело – и только вдали
чернелись мачты сопутного нам русского флота, только мерцали по кораблям фонари, будто звёздочки.
С обеих сторон то просвечивали болота, то
чернелись ямы турфа, подле коих возникали пирамиды его, изрезанного в кирпичи.
Крыши построек, занесённые снегом, ещё не успевшим растаять, смутно возвышались в долине, и трубы
чернелись как точки.
За рекой расстилалась однообразная даль, зеленели луга и смутно
чернелись деревни.
Сани не ныряли по ним, как по волнам бушующего моря, и даже ночью путник не мог бы сбиться с них, ибо отчётливо
чернелись на сером фоне зимней ночи правильные ряды соломенных вешек, ещё не разнесённых бурею по степи и не поникших под напором бешеных снеговых волн.
Дали сначала завесились метелью, как будто кисеёю, затем потонули в мутном, медленно зыблющемся море, сквозь которое только смутно синели леса и
чернелись посёлки.
Оттуда был виден сад и
чернелась ольховая роща.
В длинной золотистой косе её пестрели разноцветные ленты, грудь рубашки была расшита тончайшими узорами, в руке девушка держала букетик цветов, а на шее у неё
чернелась бархатная лента с брильянтовым крестиком.
В эту минуту на бастионах зажгли фальшфейеры и осветили фантастическим светом внутренние стороны верков, пристань, разбросанные здания около дебаркадера и ряды пехоты, выстроенной по валгангам бастионов, а внизу и вдали
чернелось море, отражая в себе огоньки от фонарей, развешанных на судах и лодках.
Но что это за едва заметная точка среди озера
чернеется?
За правым ухом
чернеется малюсенькая дырочка.
Но среди поваленных полос хлеба
чернелись бездыханные тела потонувших жнецов.
Неподвижные огни чередовались, – около них ещё чернее
чернелся воздух.
Посмотри, вон туда, где
чернеется зонт.
В некоторых стволах этих величественных и в то же время жутких деревьев
чернеются дупла, в них нашла свой дом местная живность, хотя туда вполне может поместиться взрослый человек…
Широкая гостевая, с пылающим в углублении посредине очагом, обложенном камнем, над которым
чернелся узкий дымоход.
И кустарник над снегами
чернеется.
Где-то вдалеке несмело вспыхивали предрассветные зарницы, и в том неярком свете чуть приметными точками
чернелись кочевые юрты киргизов.
За таранами
чернелись пушки, которые стрельцы везли на себе, лямками.
На песчаных отмелях широкой реки, огибавшей гору, белелся монастырь; паром, нагруженный подводами, медленно спускался по течению реки; на берегу
чернелось множество народу, возов, лошадей.
Сад, точно снегом, осыпан был ранним цветом, а за садом
чернелась дубрава, в которой куковала кукушка.
Прямая дорожка, обсаженная с обеих сторон подстриженными деревьями, вела к большой, ярко освещённой беседке, за которой
чернелась густая берёзовая роща.
В глубине прохода, разделяющего палисадник,
чернелась вывеска подвальной угольни.
А вдобавок ко всему красная грязная перевязь напялена у него была на правый глаз, а другой-то глаз странный у него оказался: по цвету бледно-зелёный, а в нём точечкой малой
чернеется зрак.
Вон
чернеются сквозь белую мглу очертания небольшого домишки, наверняка те, кто живёт там, лучше, чем его спутники, знают окрестности.
И никого на пруде; только в аере свежем
чернеется рыболов.
Часа через два весёлая работа была кончена; телеги, с тем же скрипом, рысцой удалились восвояси, и на пустынной площади, в передрассветном сероватом мраке, неясно
чернеясь, осталась одна только безобразная масса эшафота.
Толпа народа валит… солдаты, штыки… над толпою
чернеется что-то…
Действительно: внизу, на снегу,
чернелось несколько стрелецких шапок, оброненных при падении и в поспешном бегстве.
Вдруг на первой горке показались всадник и всадница. За ними два других, ещё трое, ещё два – 9 человек! вдали
чернелись экипажи… ближе-ближе…
Кое-где, среди белых и смуглых лиц,
чернелись лица нумидийцев в оперённых шлемах и с большими позолоченными кольцами в ушах.
Между дымом и огнём
чернелись остеклевшие развалины, – и из этого-то ада солдаты и мусульманские всадники тащили, везли добычу, заслуженную кровью, выносили раненых.
Она с нетерпением открывает каждую дверь, но за каждой дверью пустая комната с тёмным окном, за которым
чернеется ночь.
За полем
чернеется лес, где, наверное, тихо и прохладно.