Чумак удивился, отчего у него волы не хотят пить такой чистой воды, а потому по привычке своей зачерпнул её рукой и сам отведал.
Чумак молдаванам был известен хорошо, его знали в каждом бедном доме, – один из самых блистательных и справедливых людей прошлого…
И рассказы
чумаков о половодье оказались верны: воды были едва обозримы.
Жители этого края описывались как конкретные «типы»: малороссийские
чумаки, одесские евреи, немецкие колонисты.
Вот единственные в своём роде пространства, где попеременно разгуливают вол и судак, овца и тарань; где рыбак упирает своё длинное весло с челна и
чумак спускает с воза наконечник своего длинного батога.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: суржа — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Обычаями чумацкой торговли устанавливалось, что если в пути у
чумака падёт вол, то на артельные деньги покупается другой.
– Маленький такой, белявый, а всем интересуется, – ласково проговорил
чумак.
– Ну, раз ты уже видишь свою хату, значит ступай с богом домой! – сказал
чумак.
Хоть и с гаком ехать
чумакам шляхом-ромоданом, но лучше для их волов, чем ехать шляхом лохвицким.
Купеческие представители многих стран вели активную торговлю, к лиманам, за солью приводили обозы
чумаки.
Молодому
чумаку наставник требуется.
Тщательно собираются в дальнюю дорогу
чумаки. Но вот, кажется, всё готово. Напоследок ещё раз осмотрели и смазали возы дёгтем, и в путь-дорогу валка трогается.
Из-за леса показалась валка
чумаков.
Кое-где дымок виден,
чумаки воза отпрягли, кашу варят; кое-где засеки от татар.
Затем следовали целовальники с мерками и насосами и две стойки с питьём, на которых сидели
чумаки с гудками, балалайками, с рылями и волынками.
Мальчик затихал, слушал, а наутро убегал в степь искать эти синие небесные столбы, сбивался с дороги, засыпал, обессиленный, в бурьяне, и его привозили домой
чумаки.
На маленьком постоялом дворе
чумаки распрягли волов, улеглись рядом в длинной комнате, похожей на конюшню.
Но здесь не было взаправдашних солончаков, куда отправлялись настоящие
чумаки.
А потом спускайся вниз на дорогу и жди
чумаков с подводами, – разливая из чугунка суп по глиняным мискам, закончил старик.
Нет жизни без волов
чумаку.
Он не скрывает, например, что, когда запоздалым путником плёлся к ночлегу, он встречал огонь во тьме ночной с такой же страстью, с какой иной вперяет на деву страстны очи; там горел его очаг звездою, там спела каша степняка под песнь родную
чумака.
Отправляясь в такую дальнюю дорогу, человек не мог быть уверен в том, что вернётся домой, поэтому
чумаки всегда брали с собой горстку земли со своего двора.
Вот откуда, видимо, взялись запорожские
чумаки на своих волах, впряжённых в телеги с солью.
При ближайшем рассмотрении предшественниками
чумаков, если только не они сами, оказываются татарские купцы.
И подстёгивают тогда
чумаки своих круторогих, скорей бы дальше проскочить от этого «своего» казачьего.
Предстояла
чумакам дорога дальняя и надолго – на всё лето!
Старые
чумаки, отведав наваристой каши, завалились на возы спать.
Валка волов и
чумаков вереницей потянулась избранным шляхом.
Озерцо маленькое, проезжающие
чумаки его превратили в затоптанный водопой для волов.
Тут
чумакам любо сделать остановку, пустить волов на вольный выпас.
Вот и увековечили
чумаки этот ярок – Вырвихвист.
То забредёт в соседнее поместье, то ночь проведёт в поле у костра с проезжими
чумаками, то к косарям на покос завалится.
Для перевозки
чумаки использовали запряжённые волами мажи.
Для охраны обоза от нападения татар
чумаки нанимали казаков и, во главе с выборным атаманом, ездили вооружёнными обозами в сто и более мажей.
Первыми у болтливых
чумаков раскупили еловые ветки, из которых стали срочно изготавливаться адвент-венки.
Когда-то
чумакам ехать по нему было опасно.
За чумные метки их и прозвали
чумаками.
Обветренные лица
чумаков до угольной черноты обожжены горячим южным солнцем.
Заросла хатка со всех сторон
чумаками и, взирая из зарослей подслеповатыми окнами, существовала почти незаметно.
Два
чумака прямо с воза цибарками отмеряют крупную грязновато-серую ачуевскую соль.
На шаблях, правда,
чумак ещё не силён, и в бой брать хлопца рано, но для сторожевой службы годится.
Той ночью на лагерь
чумаков навалились разбойники – но врасплох не застали.
Та молча передала
чумаку свёрток.
– Ну ты, блин…
Чумак хренов!
Если услышу я, что ты будешь обирать и теснить
чумаков наших, что за солью приедут, да отнимать у них пищали и коней, да с дуги деньги брать – я тебя живого не оставлю!
Покупали в лавке и чиновники, и служащие, бабы и монахи, греки таганрогские и заезжие
чумаки, и крестьяне.
Но особенной, не беспечно-отпускной, а увлажнённой потами шляпе
чумака, развозившего по степным трактам мешки с солью.
– Здоровеньки булы, казаки! – степенно здоровается
чумак, идущий у первого воза, – седоусый богатырь с широченными плечами и толстой шеей.
Казаки жадно прислушивались к рассказам бывалых
чумаков. А им было что рассказать.
Вот тут-то они на нас и налетели, – степенно рассказывал рябой
чумак.