Как заиграли под обветренной,
шелушившейся кожей крупные, чётко выступающие желваки.
Он преодолел небольшой пятачок пустого пространства перед мастерской, перехватив пакет, подпёр
шелушившиеся красной краской ворота плечом и, порывшись в карманах джинс, вытащил ключ.
Он увидел только угол здания, уходящий вверх, из старых, рассохшихся досок, с сосульками
шелушившейся серо-голубой краски, он сделал шаг вправо, потом влево, но так и не увидел никаких табличек, зато потерял ориентировку и уже не смог-бы сказать, с какой стороны пришёл сюда.
Несколько капель крови упало прямо на бледные
шелушившиеся губы.
Но когда они добрались до квартиры и он увидел пятна крови, так и не отмытые с пола и теперь
шелушившиеся хлопьями, энтузиазма у него заметно поубавилось.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: нерповый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Так в вымершем, промозглом,
шелушившемся железной шелухой городе, в последний час ночной тьмы, шли двое, взявшись под руку, с песней, которой нет равной.
По-обезьяньи вскарабкался он по крутому бетонному откосу на небольшую полку под
шелушившимися балками.
Через нежного цвета руки, начали просачиваться венозные каналы темносинего цвета, на лице грубая
шелушившаяся кожа с тысячами подтяжек у пластического хирурга.
Она научилась шкурить ржавые поверхности ограждения и работать рубанком, снимая с половиц
шелушившуюся старую эмаль вместе с верхним прогнившим слоем древесины.
Она давно перестала носить гимнастёрки, но
шелушившаяся кожаная чёрная кепка, такая же куртка-авиатор, строгая кримпленовая юбка и сапоги на голые ноги – выдавали давно ушедший довоенный стиль.
Он перелистывал в памяти яркие, детские картинки из альбома памяти, загруженные счастливым, безмятежным детством, в котором он жил на берегу этого моря с родителями-геологами, купался в очень солёной воде, обгорал под ярчайшим узбекским солнцем и обдирал потом так смешно
шелушившуюся, словно у молодой картошки кожицу; вдыхал сочный, густой запах минералов, рыб и растений – того морского ветра, за которым каждый год гоняются все жители больших городов, хоть раз познавшие его даже не запах, а вкус.
Потом, отвлёкшись на секунду от своего начатого повествования, облизнув обветренные,
шелушившиеся губы, заранее смакуя предстоящий обед, произнёс: – Скоро уже кушать будем – мясо почти прожарилось.