Мы не забываем, что, благодаря ужасающей цепи
эпигонских ошибок 1923—1931 годов, нынешняя социал-демократия обнаруживает гораздо большую силу сопротивления, чем социал-демократия 1923 года.
Это совершенно
эпигонский, не творческий, не русский, то есть не нацеленный на развитие нашей цивилизации, документ.
Впрочем, в этом отношении он противостоит и
эпигонской постромантической поэзии.
Подобное происходило и в британской социологии, которой, однако, мы сейчас заниматься не будем, так как в первой половине XX века она развивалась (в отличие от британской социальной антропологии) очень слабо и имела безнадёжно
эпигонский характер.
Цена таких изменений – резкое сокращение возможностей генерализации ценностных и нормативных представлений, примитивизация «общества» и повседневных социальных отношений, радикальное падение рафинированных форм культуры и интеллектуальной жизни, сохраняемых лишь в виде
эпигонского подражания внешним источникам заимствований («идеологически», а неактуально).
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: забалластированный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Причём в пределы этого понятия «объективный мир» законным образом помещается вся сфера индивидуально-субъективного контента жизни каждого человека, то, что изначально присуще только ему одному и не имеет никакого
эпигонского начала – «не сравнивай, живущий несравним», сказал поэт.
Картины и скульптуры, удостоенные включения в экспозицию, соответствовали
эпигонскому, примитивно мещанскому вкусу фюрера.
Кроме того, следует пояснить, что дальнейшие рассуждения не есть
эпигонский аналог «классических» натурфилософских интуиций, свойственных ранним философам.
Для того чтобы разобраться в новейших
эпигонских буржуазных теориях суверенитета, необходимо вновь вернуться к основным направлениям буржуазной науки XIX – начала XX в. в данном вопросе.
Никогда ещё оно не было так пропитано ощущением уникальности каждой жизни и острейшим чувством хрупкости бытия – пропитано и в высших своих проявлениях, и, что характерно, в
эпигонских полухалтурах, которыми полны программы фестивалей (по опусам эпигонов, как известно, о тренде судить даже проще).
Являются ли нынешние наши усилия всего лишь
эпигонской эксплуатацией того, что было заложено десятилетия назад?
Долгое время в европейской литературе безраздельно господствовало мнение об исключительно
эпигонском характере арабоязычной философии.
Плохие,
эпигонские стихи, я понимаю. Но уж очень мне хотелось прочитать их ей. Так и не прочитал.
Отсюда наше повышенное внимание к
эпигонской поэзии, массовой песне, детским стихам.
После долгих по масштабу стихотворения издевательств над «блоковскими» мотивами, превращёнными в
эпигонское стихотворчество, возвращается собственный крученыховский идеал, противопоставляемый «вечной женственности», однако и он не спасает.
Она же стала лишь
эпигонской философией, облачившейся в тогу учёности.
Оно выдавало себя также за «почвенническое», за деревенское и оттого поддерживало (несколько в стороне от главных своих целей) литературу о деревне, породившую с полдюжины талантливых произведений, а также целый поток серых
эпигонских и просто беспомощных.
Но не бесами ли глядят мнимые ангелы-просветители о светлых челах да благонамеренных очах, в своей то ли клубной глумливости, а то
эпигонской фанатичности, как и – животном властолюбии под личиной духовности?