Она так дрожала, что даже не заметила новый предмет интерьера –
бумажную ширму в резной деревянной раме.
В доме не было почти ничего, кроме
бумажной ширмы, расписанной изящной каллиграфией, тростниковых татами и очага в полу, где догорали красноватые угли, рассыпающиеся по краям серым пеплом.
Экраны росли из пола, словно японские
бумажные ширмы, и были переполнены информацией.
Затем – задула свечу, потому что через
бумажную ширму при свете можно было прекрасно разглядеть силуэт.
Столик, к которому я подошла, располагался в нише у стены и был частично спрятан за
бумажными ширмами.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: сенсимонист — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Подобно
бумажной ширме, разрисованной искусным художником, явь принялась медленно плавиться, обнажая тлеющие обугленные дыры, точно лист пергамента, брошенный в догорающий костёр.
Зато прошлое приблизилось; из чего-то необратимо утерянного, начисто позабытого оно обернулось вдруг размытым силуэтом за
бумажной ширмой – протяни руку и коснёшься.
Бумажная ширма прикрывает часть комнаты (от кровати до стены со входом) от моего взгляда.
Свет пламени отбрасывал тень её силуэта на
бумажную ширму.
Шахматы на время словно стёрли преграды между ними, даже бронированное стекло казалось не толще
бумажной ширмы.
Осенние ветра давно разорвали летние
бумажные ширмы, многие крыши провалились, снег лежит в домах, очаги остыли навсегда.
Комната обставлена скудно: под окном напротив двери находилась низкая полка, справа у стены стоял потрёпанный шкаф, а слева единственный предмет мебели, не считая шкафа, – складывающаяся
бумажная ширма.
Однажды в нашей спальне появилась белая
бумажная ширма.
Бумажная ширма, которая была покрыта платино-синеродистым барием, также засияла бледно-зелёным светом.
Он стоял за
бумажной ширмой, расписанной хризантемами, попивал чай из пиалы и рассматривал огромный веер с изображением танцующих девушек.
Каждый шорох
бумажной ширмы, каждый звук воды, журчавшей по камням в саду у чайного домика, становились для меня откровением, – а каждое переливающееся неоном заведение «Данкин донатс» заставляло меня вздрагивать и морщиться.