Глаза пленника расширились, он вдруг конвульсивно дёрнулся всем телом и обмяк.
И в темноте заблестели
глаза пленников.
Глаза пленника смотрели забито и испуганно, он всё время нервно вытирал руки о свои грязные засаленные штаны.
– Сколько у меня будет времени? – в
глазах пленника мелькнула тень надежды.
Ещё удар – и грудная клетка вскрыта, хлещет кровь, выпученные
глаза пленника затягивает смертельная пелена, а из горла с хрипом рвётся наружу ярко-красная пена, но он ещё жив.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: кремнёвка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В
глазах пленника промелькнул ужас. Он же теперь всё понимал! Мыслеприёмники работали.
В
глазах пленника металась, кричала мука. Сколько часов он тут со связанными руками и ногами? Представить жутко, как мучился бы я на его месте!
В
глазах пленника метнулся страх и растерянность – он явно не ожидал, что воевода в курсе расположения разбойничьих отрядов.
Послышались быстрые шаги, а ненавистная лампочка действительно затухла, давая отдых усталым слезящимся
глазам пленника.
Только теперь
глаза пленников привыкли к лесному полумраку, и они разглядели за спинами злодеев огромное сухое дерево, на голых, почерневших ветвях которого раскачивались головы животных, подвешенные, вроде тыкв, в сетках, сплетённых из соломенных жгутов, а также лоскуты, обрывки одежды, шкур, кожи.
Глаза пленника сверкнули – опасным янтарным огнём.
В
глазах пленника вспыхнула надежда.
Постепенно
глаза пленников стали привыкать к темноте, и они уже могли различать силуэты друг друга, что позволило хоть как-то перемещаться в пространстве.
Между тем
глаза пленника лихорадочно забегали, как будто внутри него зажглось какое-то невидимое пламя.
Глаза пленников заволокло оцепенение и безысходность, никуда они не побегут.
Видимо, сородич занимал более высокое место в иерархии племени, поскольку маленький мучитель, уже нацелившийся было опробовать своё копьё на одном из синих
глаз пленника, что-то недовольно пробурчал и нехотя удалился, вместе с плетущимися за ним дружками.
Волкоглав, державший его за плечи, заметил открытый
глаз пленника, гневно рявкнул и… ударил его головой о камень!
Моя гурия переступила по мокрым доскам, забыв о грязной ледяной воде, заливающей её ступни в изодранных чулках, подалась вперёд, ближе к фанатично сверкающему
глазами пленнику, чтобы не пропустить ничего из сказанного им.
Некоторое время они молча шагали по сонному утреннему миру,
глаза пленника блуждали по кочкастой земле – не запнуться бы, – и наткнулись на красные камни, выросшие из земли.
Карие
глаза пленника смотрели настороженно и зло, он попытался что-то сказать, но полоска плотного скотча превратила его слова в бессвязное мычание.
Судя по всему, демонстрировать свои способности вновь прибывшему он не желал, предпочитая оставаться в его
глазах пленником человеческого рода.
В
глазах пленников можно было прочитать страх и отвращение.
Гвардейцы как по команде заглянули в мрачно сверкавшие
глаза пленника.
Перед
глазами пленника замельтешили зеленоватые листья.
– Чтобы встретиться с призраком, нужно самому быть мёртвым, – в выцветших
глазах пленника пронеслась тень.
Перед выходом он окинул
глазами пленника, глядевшего на него сквозь смотровое окно камеры.
Глаза пленников снова закрылись, и жуткое помещение вернулось к своей неспешной, равномерной деятельности.
Глаза пленника округлились от ужаса, вздувшиеся на шее вены задрожали от безмолвного крика, но рот, заткнутый кляпом, не смог издать ничего, кроме сдавленного мычания.
– А-а… – в
глазах пленника появилось сомнение, которое он побоялся высказать вслух этим хмурым непонятным людям.
Глаза пленника сузились, взгляд забегал по разложенным на столе инструментам.
– Я не боюсь смерти, –
глаза пленника горели фанатичным огнём.
Мерцающие звёзды и зелёные
глаза пленника, державшего за руку моё болтающееся над пропастью тело…
Глаза пленника стали похожи на два огромных чайных блюдца, но закричать он не мог.
В
глазах пленника недоумение сменилось ужасом, а ужас – яростью.
В руке конунга был меч, окровавленный по самую рукоять, и при взгляде на него
глаза пленника увлажнились от страха.
И всё это время на
глазах пленников истязал их родных.
Отворилась незаметная прежде дверь, и
глазам пленника предстала высокая, очень темнокожая девушка неимоверной красоты, облачённая в тонкое бирюзовое сари.
Глаза пленника выкатились из орбит, серые радужки пожелтели, а мускулы вздулись так сильно, что ремни врезались в его руки и ноги.
Стены темницы расступились, являя
глазам пленников голубые дали африканских саванн.
Ему почудилось, будто в
глазах пленника прочёл он спокойную уверенность – жёсткую и безучастную, словно и не государь земли русской, верхом на белом, не темней убранства ангельского, скакуне, стоял пред ним, а убогий ярмарочный шут.
– В замке, в деревне… –
Глаза пленника выражали одновременно страх, боль и всепоглощающую ненависть.
– Ртутные
глаза пленника загорелись радостью, едва он подумал о жеребце, принадлежавшем жене.
Чёрный маг увидел в
глазах пленника столько брезгливости и ненависти, что в его чёрную душу заползло нечто, похожее на сомнение, ибо смертный слишком уж равнодушно относился к своей участи.
Он оглянулся, ища
глазами пленника.
Неподдельный ужас в
глазах пленника подступал к грани безумства с каждым мгновением, пока дымящаяся рука приближалась к грудной клетке вампира.
Полными непонимания
глазами пленники смотрели на него, стараясь угадать по характеру движений агрессивность его намерений.
С
глаз пленника сорвали повязку, и, держа крепко под руки, грязного завели в спальные апартаменты дьяволицы, с чего и начался его первый танец со смертью.
Глаза пленника выпучились, когда мирное, но весомое орудие гребца, посверкивая молниями, начало укорачиваться и расширяться.