Путь наш лежал прямо на запад, на закатное солнце, и вот вдруг я увидел, что есть ещё один человек, который тоже смотрит на него и на поля: на самом выезде из города высился необыкновенно огромный и необыкновенно скучный жёлтый дом, не имевший совершенно ничего общего ни с одним из доселе виденных мною домов, – в нём было великое множество окон, и в каждом окне была железная решётка, он был окружён высокой каменной стеной, а большие ворота в этой стене были наглухо заперты, – и стоял за решёткой в одном из этих окон человек в кофте из серого сукна и в такой же бескозырке, с жёлтым пухлым лицом, на котором выражалось нечто такое сложное и тяжкое, чего я ещё тоже отроду не видывал на человеческих лицах: смешение
глубочайшей тоски, скорби, тупой покорности и вместе с тем какой-то страстной и мрачной мечты…
В любом случае изображение казалось примитивным и несущим в себе невыразимую древность, навевающую
глубочайшую тоску.
– Я испытываю
глубочайшую тоску.
Когда мечта развеялась, я почувствовал
глубочайшую тоску.
В такие периоды близость бескрайнего невидимого моря навевала
глубочайшую тоску; но, действуя на нервы легковозбудимым натурам, такая погода также ухудшала физическое состояние особо впечатлительных или нездоровых людей.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: стеатопигия — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Но страшнее шрамов на этом небритом, осунувшемся лице был тяжёлый взгляд светло-серых глаз, в котором плескалась
глубочайшая тоска.
Путь наш лежал прямо на запад, на закатное солнце, и вот вдруг я увидел, что есть ещё один человек, который тоже смотрит на него и на поля: на самом выезде из города высился необыкновенно огромный и необыкновенно скучный жёлтый дом, не имевший совершенно ничего общего ни с одним из доселе виденных мною домов, – в нём было великое множество окон, и в каждом окне была железная решётка, он был окружён высокой каменной стеной, а большие ворота в этой стене были наглухо заперты, – и стоял за решёткой в одном из этих окон человек в кофте из серого сукна и в такой же бескозырке, с жёлтым пухлым лицом, на котором выражалось нечто такое сложное и тяжкое, что я ещё тоже отроду не видывал на человеческих лицах: смешение
глубочайшей тоски, скорби, тупой покорности и вместе с тем какой-то страстной и мрачной мечты…