Если
говорить о годах юности, то они поначалу не были ничем омрачены.
– На то, чтобы синтезировать из эмоционального фона новую эмоцию, уходит в среднем несколько месяцев, не
говоря о годах исследований и подготовки.
Невысокая, но с гибким и сильным телом, которое лучше любых слов
говорило о годах тренировок.
В мягком свете свечи его лицо казалось высеченным из камня – морщины на лбу
говорили о годах тяжёлых решений, а взгляд был острым, как клинок.
В своей автобиографии (см. Часть 2) – и на это нельзя не обратить внимания – композитор скупо, без выражения и без выражений
говорит о годах преследований.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: цветоед — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Редкие пессимисты
говорили о годе30.
Змей
говорил о годе, а тут срок не проставлен, тебе подсунули клятву бессрочной верности!
Только в этом случае мы можем
говорить о годе и веке.
И сегодня мы существуем в эпоху технологической турбулентности – уже невозможно
говорить о годах или месяцах между скачками – теперь они происходят постоянно: высокоскоростной интернет в мобильной связи, облачные вычисления, GPS, интернет вещей, искусственный интеллект и беспилотники – эти переходы принципиально меняют возможности современных технологий и продуктов на их основе, и делают это непрерывно.
Конечно, я не
говорю о годах экспедиции, потому что средства экспедиции вообще не подлежат налогам, и в этом мы можем идти под любую клятву.
Это были мужчины, чёткость и выверенность их движений
говорили о годах, проведённых в сёдлах.
– Зачем же ты
говорил о годах работы?
Его загрубелые руки
говорили о годах, проведённых на озере.
Глубокие складки у рта и на лбу
говорили о годах беспокойства и непрерывной борьбы.
Он
говорил о годах бесконечной борьбы, о беспощадном, душераздирающем цикле насилия и смерти, о постепенном, мучительном угасании надежды, о медленном, неизбежном спуске к мрачному принятию жизни, определяемой потерями и страданиями.
Вспоминаю, как однажды в аудитории университета преподаватель
говорил о годах репрессий.
Незнакомец был среднего роста, худощав, темноволос, но уже пробивающаяся седина
говорила о годах, близких к пятидесяти или даже более того, большие очки и «молотовские» усы придавали ему интеллигентный вид.
– Он говорил как-то отрешённо, без эмоций,
говорил о годах минувших без намёка на сожаление.
Даже его походка, лёгкая, пружинистая
говорила о годах беговых и гимнастических тренировок в кадетском корпусе и юнкерском училище, о постоянных занятиях строевой подготовкой на плацу.
Она
говорила о годах войны, когда она была ещё ребёнком, о туркменских пустынях, где она провела молодость, о подмосковных деревнях, где она несколько лет работала дояркой в совхозе, и много ещё о чём.
Я никогда не относился хуже к женщинам, чьи тяжёлые грудь и живот
говорили о годах и рождённых ими детях.
Тело у неё было мускулистое, что
говорило о годах усердных тренировок.
– И правильно сделаете. Я не
говорил о годах духовных исканий.
При этом он умудрился сохранить деловой вид, что
говорило о годах тренировок.