Среди этой жуткой тишины вдруг раздался
голос жреца.
Голос жреца указывал ему на эту опору; таинственная музыка и голоса священных животных считались проявлениями близости божества.
Отчего-то мне в
голосе жреца послышались снисходительные нотки.
– Возлюбленные чада нашей богини, – в тихом
голосе жреца таилась сдерживаемая сила.
– Негромкий, чуть скрипучий
голос жреца вдруг окреп и зазвучал жёстко.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: вильчатый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Клятвы приняты. –
Голос жреца вырвал из оцепенения. – Удивительно…
Мощный
голос жреца разнёсся под сводами. Акустика в храмах всегда поражала моё воображение. Но не в этот раз.
На лице герцога мелькнула растерянность, он дёрнулся, словно хотел приблизиться, но
голос жреца заставил его остаться на месте.
Монотонный
голос жреца навевает сон. Он вещает о верности и долге. Родственницы со стороны невесты смахивают слёзы умиления. С моей стороны гостей нет.
И в этот момент они слышат торжественный
голос жреца, выступающего с символом верховного божества, и внезапно сцену заливает яркий свет.
– Готов ли ты, мой юный господин, к решающему соревнованию со своими братьями? – раздался гулкий
голос жреца.
Голос жреца окреп – за его спиной показались воины храмовой стражи.
–
Голос жреца немного заглушил шум, а через миг над садом разлилась нежная музыка.
Да и убеждённость в
голосе жреца показывала, что он знает, о чём и о ком говорит.
Лёгкое раздражение наполняло
голос жреца, ему никогда не нравился мой стиль разговоров.
– Приятно посмотреть на суд справедливости! – раздался из толпы
голос жреца.
– Восприемники, опустите малышей, – раздался негромкий
голос жреца и мы, исполняя это поручение, поставили своих крестников в воду, доходившую им до пояса, – и окатите их, а затем поднимите вверх.
– Я пытаюсь осознать, но не понимаю, –
голос жреца звучал глухо и враждебно.
–
Голос жреца стал жёстким и холодным, а глаза по-прежнему смеялись.
Змеи шипели, барабаны били ритм, заунывный
голос жреца сочился болью.
И кошку не забудьте! – повелительный
голос жреца слегка дрожал от напряжения….
Тихий
голос жреца прервал её мысли.
Обычно писклявый
голос жреца набрал силу, завибрировал, заполнил собой всю общую залу, вознёсся до чердака.
– Силлин и аристократ, разумеется, не привлекают внимания, и не выглядят подозрительно в этой глуши, –
голос жреца сочился сарказмом.
Жрец заговорил – вроде бы негромко, но услышали его абсолютно всё, до того всепроникающим оказался глуховатый низкий
голос жреца.
– Каждая буква и каждый символ здесь изображают троичный закон, –
голос жреца эхом отдавался в полутёмных пространствах трапезной.
Голос жреца доносится словно из гулкого котла.
Он закрыл глаза и слушал
голоса жрецов, которые были всё громче.
– Благороднейший, – сухой и надтреснутый
голос жреца больше походил на скрип пилы по металлу… или кости, – ты готов принять венец?
Они как-то не вязались с мощным
голосом жреца, которым он, казалось, мог заставить само небо расплакаться дождём и рассмеяться светом, если надо.
Но сейчас в
голосе жреца проницательный правитель уловил нотки, которые не позволяли усомниться в искренности говорящего.
Послышались звуки систр и бормочущие
голоса жрецов.
Внизу шумели и спорили купцы. Писклявый
голос жреца выделялся в общем гомоне, но слов было не разобрать.
Кроме того, ими использовалось знание определённых основ акустической науки, которая была необходима для усиления или ослабления
голоса жреца или хора при проведении определённых богослужебных мистерий в строениях или храмовых сооружениях.
Не заметила, как в мои мысли проник бархатный
голос жреца.
– Какую, мой повелитель? –
голос жреца предательски дрожал.
– Встретили? – раздался по связи далёкий
голос жреца.
Отпус-с-ти, –
голос жреца вторил ударам сердца.
От звука родного
голоса жрец проснулся и несколько мгновений тихо лежал в темноте, явно ощущая, как мамина рука легко, словно пёрышко, опустилась на его лоб.
– Я уничтожу тебя! – в тишине покоев
голос жреца напомнил шипение змеи.
– Исчадие зла, хватит играть. Сдайся, чтобы принять нашу милость! – подал
голос жрец.
Снизу могло показаться, что раб рухнул от одного грозного
голоса жреца, так как порыв ветра рванул накидку и скрыл молниеносное движение ноги.
Разобрать слова было непросто, ибо хриплый
голос жреца походил на какое-то птичье курлыканье.
– Сама?!? – в
голосе жреца проскользнули нотки благоговейного ужаса.
Низкий, но удивительно звучный
голос жреца рокотал и гудел, отражаясь от камней, и слушающим его казалось, что слова волнами перекатываются прямо у них в голове.
– Слышишь?! – возмущённо возвысил
голос жрец, оскорблённый подобным пренебрежением. – Я настаиваю, чтобы…
А сейчас, –
голос жреца снова изменился, стал более жёстким, – сейчас пусть возле меня останется новенькая для обряда.
Тихий, вкрадчивый
голос жреца был потусторонним, нездешним, как и весь его облик, в точности повторяющий изображение на фреске.
– В
голосе жреца зазвучали восторженные нотки.