Во-вторых, это позволяет читателю подходить к литературе путешествий с общим представлением о различных
дискурсивных практиках, а не со строгим определением литературного жанра.
Поэтому, говоря о социально-политических и
дискурсивных практиках дворянства, я буду иметь в виду ту его часть, которая обладала достаточным для их реализации экономическим и/или культурным капиталом.
И более того: подобная
дискурсивная практика благополучно дожила до наших дней и на неё по-прежнему имеется устойчивый спрос.
Это коллективное произведение, написанное в 1950–1953 годах, Липовецкий расценивает как некий «прототип русского постмодернизма» и утверждает, что оно предвосхищает постмодернизм в своей деконструкции исторического нарратива и в критическом зондировании самых значительных
дискурсивных практик русской интеллигенции.
Более того, со всей осторожностью, ответственностью и осознанностью, можно предположить, что именно диалектический, а не какой-либо другой гносеологический подход не только стоит во главе всех самых разнообразных
дискурсивных практик, осуществляемых рассудочным исследователем в тех или иных сферах и направлениях интеллектуальной деятельности, но и воплощает собой абсолютную вершину аутентичного и подлинного философского мышления.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: стигматический — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Сегодня понимание прозы русского реализма середины XIX века как чрезвычайно саморефлексивной
дискурсивной практики, разделяющей общие черты так называемой метапрозы (теория которой разработана в основном на примерах английской, французской и американской литературы модернизма и раннего постмодернизма), распространяется всё шире.
На наш взгляд, в некоторых
дискурсивных практиках именно некреативность (стереотипность) отмечена скорее положительно и служит залогом успешной коммуникации.
Мощь и преобразующая сила, приписываемые советской технике, придавали ей эмоциональную ценность в глазах советского общества, поэтому она выступала как предмет специфических для советского техноутопизма
дискурсивных практик, направленных на трансформацию советского материального мира, но в действительности работавших как формы субъективации советских людей.
По мере того как географически заданные ограничения и возможности влияния, которыми определялись интересы, утрачивают былое значение, обсуждение безопасности выходит за пределы, обусловленные пространственной ориентацией
дискурсивных практик.
Тем не менее, вполне понятно, что само осуществление абсолютно неопровержимой и неопреложной как фальсификации, так и верификации каких-либо ментальных воззрений при помощи гетерогенных
дискурсивных практик и физических экспериментов носит максимально иллюзорный и химерический характер.
Наряду с этим безусловно, следует понимать, что любые концептуальные и
дискурсивные практики присущие диалектическому подходу носят поливалентный, экстраординарный, энантиодромический и парадоксальный характер.
Это понимание оформлялось в устойчивой
дискурсивной практике, которая потом начала уже сама по себе довлеть в восприятии других народов и стран.
Их
дискурсивные практики крайне важны для обеспечения социальной и политической приемлемости этого оружия.
Объект нарратологии – обширное культурное пространство, образуемое текстами, излагающими некоторые истории, а предмет её постижения – коммуникативные стратегии и
дискурсивные практики рассказывания историй.
Постепенность дискурсивных изменений сочетается с постепенностью социальных перемен: в петровское царствование новые
дискурсивные практики осваиваются сначала небольшой элитой и лишь весьма постепенно распространяются на другие секторы общества (этот процесс, надо думать, не завершается и до революции 1917 г., когда он – в силу исчезновения старой элиты – перестаёт быть актуальным).
Одной из задач исследования в рамках данной работы является проблема соотношения глобальных дискурсивных технологий и национально-культурной маркированности общения в рамках институциональной деловой коммуникации на примерах современных
дискурсивных практик корпоративного, консьюмеристского и сетевого дискурсов в пространстве разных языковых культур.
Практическая же её цель состоит в выявлении и описании фактов этого присутствия в различных формах
дискурсивных практик, отражающих особую (феминную) аксиологию.
В качестве примера рассмотрим
дискурсивные практики современной банковской корпорации на основе любезно предоставленных автору скриптов и материалов регламентирующих документов одного из российских банков.
Отвлекаясь пока от совокупности конкретных
дискурсивных практик, характерных для них, мы можем сказать, что для архитектуры когнитивные процедуры «вписывания проекта в ландшафт» оказываются в феноменологическом плане широким спектром пространственных построений, которые проще назвать сериями прикладных пространственных образов.
Особенность крестьянских
дискурсивных практик детерминирована тем обстоятельством, что крестьянский социум, создающий дискурс, образован людьми, непосредственно, в силу своей хозяйственно-экономической диспозиции без остатка включёнными в местный природный мир и в местный мир социальный.
Здесь можно вспомнить феминистскую теорию, опирающуюся на новый материализм, критикующую некоторые стереотипы о языке, которые успели сложиться в XX веке: «Перформативное понимание
дискурсивных практик ставит под вопрос веру в способность слов репрезентировать предсуществующие вещи».
Более того, оно служит основанием и авторитетом для нового, тогда как описание
дискурсивной практики, редуцированное к прогрессу знания, нарушает принцип историзма, нивелирует жанровую специфику отдельного произведения, унифицирует живой поэтический образ.
Опыт формирования массового сознания на основе
дискурсивной практики позволяет выявить эффективность тех или иных дискурсивных объектов, а это и есть то знание, которое может претендовать на специфическую научную достоверность.
Так, в рамках изучения политической лингвистики
дискурсивные практики рассматриваются как «тенденции в использовании близких по функции, альтернативных языковых средств выражения определённого смысла», а также отмечается их роль в процессах «идентификации участников политического дискурса» (Баранов, 2001: 245-246).
Ярким отражением тенденций глобализации и технологизации
дискурсивных практик выступает консьюмеристский дискурс в его самых разнообразных проявлениях.
Дискурсивная практика формируется в процессе разных видов коммуникации (дискуссии, тексты, совместная деятельность) и закрепляется в виде тезауруса, в знаках, в когнитивных моделях общественного сознания (скриптах, фреймах) (Дискуссивные практики, эл. ресурс).
Предполагается, что с помощью подобных технологически заряженных
дискурсивных практик создаётся картина мира, мотивирующая благоприятное с точки зрения конкретного бизнеса поведение адресатов.
Русские, американцы, немцы, французы пытаются в унифицированных шоу выиграть миллион, отвечая на вопросы викторины, отгадывая слова, вращая рулетку и т.п., что отражает знаковые тенденции глобализации
дискурсивных практик, прежде всего, в виртуальном пространстве.
Таким образом, в рамках реализации выделенной глобальной технологии виртуального знакомства, корпус проанализированного материала демонстрирует и существующую культурную маркированность соответствующей
дискурсивной практики.
Организация и переорганизация текста, выявление меры его различий и повторений и есть вход в закономерности существования
дискурсивной практики автора, текста, эпохи.
Оставаясь в рамках феминистской идеологии и риторики, авторы косвенно, а подчас и прямо апеллируют к различным типам
дискурсивных практик как отражению специфической женской субъектности.
Представленная на рецензирование монография посвящена актуальной проблеме социальной философии – осмыслению мифов цифровой повседневности, комплексному обзору формируемого ими дискурса и социальным аспектам
дискурсивных практик.
В четвёртом разделе проанализированы
дискурсивные практики политической коммуникации, описана лингвокоммуникативная модель конструирования образа «чужих» в британском политическом дискурсе, продемонстрирован механизм реализации модели на примере стратегии идентификации чужеродности с учётом интра- и интеркультурной перспектив манифестации отношения к «чужим».
Развивая феминистский подход к психотерапевтической фотографии, она делает попытку использования в его рамках социальной теории и теории культуры, указывая, например, на значимость характерных для культуры
дискурсивных практик, т. е. тех систем образных репрезентаций, которые могут оказывать решающее влияние на восприятие людьми самих себя.
Эта невозможность обусловлена тем, что ни общественные и религиозные институты, ни модели бытового поведения и ритуалы каждодневной жизни никогда не меняются радикально: какой бы пандемической ни была культурная революция, повседневное поведение и привязанные к нему
дискурсивные практики сохраняют хотя и не тождество, но преемственность.
Семантические сдвиги представляют собой не только феномены истории слов, но и феномены истории понятий, поскольку слова с новоприобретенными значениями составляют новую понятийную парадигму и оказываются основой для модернизационных
дискурсивных практик.
Необходимо изучать не абстракцию «литературы вообще», а всё поле
дискурсивных практик, связанных с проблемой власти и обслуживающей её идеологии.
Но они в принципе закладывали направление развития
дискурсивной практики осмысления проблемы «неевропейских народов».
При этом фактически не затрагивалась тема соотношения
дискурсивных практик, развиваемых в научном и в религиозном сообществах.
Однако современным научным и религиозным сообществам необходимо совместно обсуждать вопросы о ценностях и перспективах, взаимно обогащая
дискурсивные практики и аргументационные ресурсы друг друга.
Анализ академических, литературных, экранных
дискурсивных практик показывает, что социальные стратегии и установки передаются самыми разными способами и через разные каналы, в частности, через репрезентации.
Отличие западноевропейского и русского типа философствования о свободе будет заключаться в
дискурсивных практиках обсуждения данной темы.
Представляется, что названная нами выше специфичность русского футуризма, принципиально расширившего контексты восприятия творчества, характеризует отечественную авангардную литературу в целом и сближает её с психоанализом как радикальной
дискурсивной практикой XX века.
Дискурсивный анализ необходим ещё и потому, что любой текст в авангарде понимается не только как манифестация креативной идеи автора, но и как способ трансформации мира посредством новой языковой реальности, т. е. в качестве
дискурсивной практики.
Полученные в итоге данные подтверждают выводы о том, что в сегодняшней журналистской практике, позволяющей конструировать глобальное и/или национальное медиапространство, широкое применение находит концепция «других» (бинарная оппозиция «мы – они» / «свои – чужие») в качестве модели для создания медиаобразов и информационных картин, а также имеется определённый набор
дискурсивных практик.
Эпистемологическим условием обладания «западным» знанием техногенной цивилизации является овладение
дискурсивной практикой как определённой культурно-исторической функцией, без обязательного изменения экзистенциального отношения к миру и самому себе.
Подобные
дискурсивные практики нередко перерождались в словесную тяжбу, риторические упражнения, пространные обоснования, часто затемняющие существо дела и отвлекающие слушателей так, что большинство из них, увлёкшись риторикой, забывало о сути вопроса.
Трансценденция обнаруживает тот факт, что любая определённость нашего существования сконституирована
дискурсивными практиками и потому не может быть абсолютным смыслом нашего бытия.
Таким образом, теоретическую базу гендерных исследований составляют несколько источников, имеющих существенные переклички и пересечения в трактовке женской инаковости и вкупе создающие, на наш взгляд, вполне завершённую и внутренне непротиворечивую концепцию формирования и бытования женской субъектности в виде особой
дискурсивной практики, специфическим образом проявляющей себя в поле традиционной культуры.