Выражение «язык – это
дом бытия» значит, что он является специфическим местом, где находит приют и живёт бытие.
Бытие – это не дом, и язык – это не
дом бытия.
Язык как исторический горизонт понимания определяет судьбу бытия: не мы говорим языком, а скорее язык «говорит нами», язык – это «
дом бытия».
Хайдеггеру, между прочим, принадлежит определение языка как «
дома бытия»: именно в языке личность проявляется, строит себя, осознаёт себя и осваивает мир; отсюда проблема языка как прежде всего антропологическая и герменевтическая.
Обнаружив, что
дом бытия не так уж защищён, он подумывает о том, чтобы прикупить для своей хижины ещё одну хижину – побольше и попрочнее, чтобы можно было заключить первую во вторую.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: щелинный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Язык – не просто «
дом бытия», он поводырь по нему и, прислушиваясь к происходящим в нём событиям, мы, наряду с фиксацией видимых фактов, получаем возможность предсказывать предстоящие перемены, ощущать подземный гул истории.
Мыслитель так же провозглашает мысль о том, что «Язык – это
дом бытия».
Корневой народный язык, широко развёрнутый в дискурсе крестьянской повседневности, – это, в сущности, прочный, непродуваемый, бережно-укрывающий «
дом бытия» (М. Хайдеггер).
Однако язык может стать «проводником истины», если его воспринимать не как «средство коммуникации», а по крайней мере как «
дом бытия».
Язык живёт в поэзии, в мысли философа, он есть
дом бытия, тот сказ, в котором звучит бытие, и услышать этот звук может только человек, обладающий метафизическим слухом.
М. Хайдеггер (1889–1976) считал самым подлинным языком языкпоэзии:язык –
дом бытия, стражи этого дома – поэты и мыслители.
Язык, возможно,
дом бытия, но всегда ли хозяин дома?
Всё разлучается, всё снова друг друга приветствует; и вечно строится тот же
дом бытия.
Поэт находится в переходном состоянии, он похож на переводчика с языка души на мерцающий язык «танцующей звезды», на путешественника, которому не сидится на одном месте до такой степени, что и «
дом бытия» удобно складывается, наподобие парашюта, и становится мобильным для посещения иных пейзажей различных конфигураций, что позволяет считывать исходящие сигналы для их последующего декодирования.
Слово –
дом бытия, и хозяин тоскует по дому.