Проще указать, где
евангельское повествование противоречит критериям объективности, а потому нуждается в коррекции.
Каким образом в
евангельских повествованиях исторический материал соединён с материалом богословским?
Ещё один пласт
евангельских повествований – интерпретация событий, принадлежащая самим очевидцам.
Евангельское повествование располагает историю блудного сына после мытаря и фарисея.
Однако в своём исследовании он довольно часто позволяет своей мировоззренческой позиции (изначальное недоверие к историчности
евангельского повествования) взять верх над научным изложением материала и объективным анализом источников.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: аурикулотерапия — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
При этом в разрешении наиболее очевидных исторических проблем
евангельского повествования (например, при противоречии текста одного евангелия другому) реформаторы были намного менее склонны выдвигать объяснительные гипотезы исторического характера, как это иногда делали авторы патристического периода, обращаясь вместо этого к догматическим установлениям.
Значит,
евангельские повествования недалеки во времени – отстоят лет на тридцать, максимум сорок – от описываемых событий.
А ведь всё – буквально всё – в этой части
евангельских повествований имеет самое непосредственное отношение к нашей повседневной жизни.
Как и во многих других случаях, герои
евангельского повествования мыслят исключительно земными категориями; их сознание не переносится за пределы материального мира.
Тут же выясняется невероятно любопытная подробность, которая переворачивает канву
евангельских повествований.
Нужды в двухлетнем путешествии просто не было. Да и для понимания
евангельского повествования допускать такой большой срок путешествия вовсе не нужно.
И мы не знаем, каким образом эти исходные свидетельства трансформировались в устах тех, чьи рассказы легли в основу
евангельских повествований.
Но подобное соединение
евангельское повествование ни в коей мере не проясняет.
Отождествить звезду
евангельского повествования с соединением двух небесных объектов – значит просто посмеяться над ним, лишить его всякой достоверности, поставить его в один ряд с чудесными, трогательными, но откровенно вымышленными волшебными сказками.
Он как бы уходит со сцены
евангельского повествования.
Тональность притч меняется постепенно: это не резкий переход из мажора в минор, а последовательное развитие, соответствующее общей динамике
евангельского повествования.
В
евангельском повествовании описаны два ярких случая, где можно ясно увидеть действие дара распознания духов на практике, в контексте рассматриваемого нами направления.
Поскольку автор является обычным человеком, ему трудно определить критерии божественности текста, с которыми можно было бы сравнить
евангельские повествования.
В восьмой главе мы рассмотрим вопрос о чудесах, которые некоторым мешают воспринимать
евангельские повествования как исторически достоверные.
В свою очередь, церковь не приняла реалистического осмысления евангельского образа, негодовала на поэта за искажение
евангельского повествования.
В этих же текстах имеются такие большие противоречия, что они вызывают серьёзное сомнение в достоверности
евангельских повествований.
Говорил о божественности евангельского завета и одновременно – о структуре
евангельского повествования…
Без этого события все
евангельское повествование рассыпается, и теряет свое истинное зерно.
Все эти истории, занимающие существенную часть
евангельских повествований, были записаны либо самими непосредственными свидетелями и участниками событий, либо со слов свидетелей их учениками.
Предлагаемый вариант перевода переворачивает канву
евангельских повествований, впрочем, не более, чем весь настоящий анализ как таковой.