Цель данного очерка как раз и состоит в том, чтобы открыть новые перспективы изучения
евразийского мира.
Эти сказы и предания не просто приправа к истории, но важнейший способ свидетельствования о реальности
евразийского мира.
Итак, в
евразийском мире взаимодействие небесного и человеческого начал характеризуется их попеременным главенством и в конечном счёте – равновесием.
Внимательный взгляд позволяет обнаружить на удивление полное и точное соответствие между географической и культурной конфигурациями
евразийского мира.
Всевместительность души – вот источник силы и подлинная тайна
евразийского мира.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: кетменный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Но автор предпочёл сосредоточиться на аспектах
евразийского мира, относящихся к области его профессиональных интересов, в надежде, что указанный недостаток будет со временем исправлен компетентными исследователями.
Жизнь в
евразийском мире есть чудо: возвращение вечносущего, но извечно забываемого индивидуальным сознанием.
Пространство
евразийского мира, одновременно природное и экзистенциальное, есть событие, функциональность всех функций, действенность всех действий, в котором сходятся действие и реакция, причины и следствия, предвосхищение и воспоминание.
Западные политики, пытающиеся перекроить
евразийский мир по образцу европейских национальных государств, не ведают (или слишком хорошо знают), что творят.
Вот почему творческое начало в
евразийском мире равнозначно не созиданию, не активному воздействию, но и, разумеется, не реакции на какую бы то ни было данность, а следованию изначально заданной реальности, которая опознается как высшая цельность бытия и притом извечное самоотсутствие (что соответствует, напомним, вершине сознательности в евразийском модусе познания).
И в любом случае нет необходимости сводить существо
евразийского мира к «буферным» зонам.
Общность
евразийского мира относится к самоочевидным и спонтанным, наиболее фундаментальным импульсам жизненного опыта, засвидетельствованным петроглифами и писаницами, культом пространства в его бесчисленных вариациях, масками, являющими образ родового бытия, звериным стилем в декоре и проч.
Даже самое беглое знакомство с
евразийским миром позволяет заключить: законы его организации и развития кардинально отличаются от принципов, обуславливающих единство европейской ойкумены.
Природа
евразийского мира минимально благоприятна для разного рода “сепаратизмов” – будь то политических, культурных или экономических…
Тогда в понимании ряда представителей интеллектуальной элиты подчинённых монголами стран стало пробуждаться осознание громадности
евразийского мира.
К 70-м годам XIII столетия полувековой наступательный порыв монголов иссяк, и картина
евразийского мира на некоторое время стабилизировалась.
Публикуемая здесь карта (рис. 3.1) отражает на этот период лишь самые общие черты целостного полотна
евразийского мира, поскольку излишняя детализация способна помешать основным целям нашего изложения.