Инквизиционный процесс предполагает совмещение процессуальных функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела в лице одного государственного органа.
В нём смешаны, с одной стороны, некоторые элементы
инквизиционного процесса на досудебных стадиях (почти полное отсутствие гласности, ограничение возможности обвиняемого защищаться, письменность производства и т. д.), а с другой стороны, состязательность в суде (публичность заседаний, обеспечение права подсудимого защищаться самому и иметь защитника, их равноправие с обвинителем, в т. ч. государственным, оценка доказательств судьями и другими должностными лицами по внутреннему убеждению и др.).
Апелляция к микроисторическим исследованиям неслучайна: итальянская микроистория начиналась с интерпретации
инквизиционных процессов.
В
инквизиционном процессе имена свидетелей никогда не сообщаются обвиняемым.
На смену
инквизиционному процессу с его теорией формальных доказательств пришла его противоположность – судебный процесс с судейским свободным усмотрением, в основе которого лежит внутреннее убеждение судьи.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: эксабайт — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Только советская модель правосудия основывалась на том, что любой правоохранительный орган строит свою деятельность на принципах
инквизиционного процесса.
Думается, что в своей совокупности приведённые формулы представляют собой оптимальное сочетание идеи accusatio, положенной в основу обвинительно-состязательного процесса, и идеи inquisitio, положенной в основу
инквизиционного процесса, что и позволяет говорить в данном случае о смешанной модели уголовного процесса, где инквизиционное начало доминирует в досудебном производстве, а обвинительное начало положено в основу судебной деятельности, поскольку суд не вправе начать уголовный процесс ex officio.
Итак,
инквизиционный процесс главным образом характеризуется такими признаками, как совмещение функций предварительного расследования и отправления правосудия, резкий дисбаланс обвинения и защиты, приоритет мер процессуального принуждения перед средствами убеждения.
Судопроизводство, в рамках которого судья «обязан был сыскать злодея допряма» и объединял в одном лице и дознавателя, и следователя, и прокурора, и судью, и палача, получило название
инквизиционного процесса, а сумма знаний о порядке сбора, закрепления и оценки аргументов в пользу обвинения – теории формальных доказательств.
Свидетельские показания в
инквизиционном процессе оценивались по формальным признакам; особое значение при этом придавалось не существу показаний, а личности свидетелей, которые в любом случае давали свои показания после принесения ими присяги, считавшейся гарантией правдивости свидетельских показаний.
Первой стадией
инквизиционного процесса было дознание, т. е. сбор предварительной и тайной информации о преступлении и преступнике.
При
инквизиционном процессе подразумевалась виновность обвиняемого, поэтому показаний одного свидетеля было достаточно для применения пытки с целью получения признательных показаний.
Русское законодательство периода образования и укрепления централизованного феодального государства не только явилось нормативно-правовой основой последнего, но и закрепило пережитки древности,
инквизиционные процессы установления вины человека в совершении противоправного деяния, по коим могла быть установлена и невиновность этого человека.
Смешанный процесс называется так потому, что в нём соединились некоторые черты
инквизиционного процесса на досудебных стадиях (письменность производства, отсутствие гласности, ограниченная возможность обвиняемого защищаться) и состязательного процесса в суде (публичность судебного заседания, предоставление права подсудимому защищаться самому и с помощью защитника, оценка доказательств по внутреннему убеждению и др.).
Исторически сложилось так, что если модернизация обвинительной модели уголовного процесса по распространённому в науке мнению происходила плавно и подчас незаметно, не сопровождаясь «революционными» преобразованиями, то в развитии
инквизиционного процесса имеется явный перелом, когда архаичный вариант уступил место современному – так называемому «смешанному уголовному процессу».
Основная идея
инквизиционного процесса заключалась также в том, что лицо, ведущее производство по делу, обязано ex officio(по долгу службы) активно собирать одновременно и обвинительные, и оправдательные доказательства, действуя не в качестве стороны или нейтрального арбитра, а в целях установления материальной (объективной) истины, что затем позволяет тому же лицу оценить все собранные доказательства и самостоятельно разрешить дело по существу.
Понятно, что в такой ситуации ни о каком разграничении функций обвинения, защиты и разрешения дела не могло быть и речи:
инквизиционный процесс полностью отрицал разграничение процессуальных функций, наличие неких «сторон» и т.д.
От этого репутационного удара
инквизиционный процесс оправиться не сумел, будучи навеки осуждён общественным мнением и своеобразным «судом истории».
Под давлением короля церковь начала против тамплиеров
инквизиционный процесс.
Она, как заправский
инквизиционный процесс, строго основана на системе формальных доказательств.
ТАИР – Скорее, суеверная. Но даже такая логика лучше логики
инквизиционных процессов.
Как мы знаем, в новом,
инквизиционном процессе ситуация была обратной: пытку назначали сами чиновники, и обвиняемый должен был признать лично свою вину.
– Ну, неужели вам интересны, например, протоколы
инквизиционного процесса?
Может ещё
инквизиционный процесс, ордалия?
Очевидно, девушка просто не обладала достаточными познаниями в области средневекового судилища и истории
инквизиционных процессов.
Участие в
инквизиционных процессах заставило меня изменить мнение о земном правосудии и о тех, кто его правит.
Доказательственная теория
инквизиционного процесса ставила на первое место признание, а при его отсутствии – неоспоримое свидетельство двух надёжных свидетелей.
Во второй половине XV века эта вера в ведьм начала распространяться и среди сельского населения, этому способствовали
инквизиционные процессы, которые имели публичный характер, а также проповеди священников.