Над головой высились своды, поддерживающие первый ярус основания
исполинского города.
Четыре рельсовых пути по кольцевой эстакаде, высящейся над улицами, каналами, скаковыми конюшнями и задними дворами
исполинского города.
Репликатор тем временем поднялся выше, в пыльном сумраке ярко вспыхнули лучи миллионов микролазеров, вычерчивая в воздухе объёмные очертания
исполинского города.
Багровые небеса постепенно темнели; в расположенном неподалёку мегаполисе уже давно зажглись вечерние огни, – со стороны казалось, что часть городской иллюминации течёт, словно река, сбегающая по циклопическим уступам рукотворной глыбы
исполинского города и жидкими, текучими огнями стремящаяся в сторону предместий, где как раз располагалась закрытая спецшкола.
Весь современный культурный мир обращается в огромный
исполинский город.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: заговеться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В скором времени
исполинский город под новой властью постепенно вернулся к своей прежней жизни.
Но ближе к вечеру и меня тряхнуло, когда внизу начал вырастать
исполинский город.
Маленькие огоньки хоть немного рассеивали предрассветный мрак
исполинского города.
Вот он идёт, юноша, по бледно-жёлтой дороге прозрачного
исполинского города, вдыхает наполненный молодостью и свободой свежий воздух, не испорченный выхлопными газами и отходами никому не нужных производств, и впереди – вечность, наполненная любовью, жаждой открытий, путешествиями к иным, диким, противоречивым, лишённым гармонии, но таким притягательным мирам.
Двести двенадцать этажей
исполинского города выросли перед ним в разрезе и тысячи дверей мигнули отражёнными бликами солнечного света, весело подмигнув ему.
С одной стороны, я давно хотела изменить что-то в своей жизни, с другой – мне было боязно расставаться со всем привычным – гулом
исполинского города, родной комнатой с обклеенными рисунками стенами и ящиками, которые были забиты исписанными чёрной гелевой ручкой листами.
После первой беседы в рукописи отмечались ежедневные визиты юноши, в ходе которых он пересказывал впечатляющие фрагменты ночных видений: в них неизменно фигурировали жуткие виды
исполинских городов из тёмного, влажного камня, и подземный голос или разум, размеренно подающий загадочные импульсы смысла, что в записанном виде представляли собою полную тарабарщину.
Нам открывался вид на древние
исполинские города, брошенные и покинутые, обращенные в руины, которые все ещё способны поразить своей внушительностью.