Поэтому диктатуры жизненно нуждаются в идеологии, поскольку она использует обладающую силой
категорического императива идеологическую веру в якобы безусловную истинность идеологии.
Такие нормы не могут быть восприняты в качестве
категорического императива рационалистами, а если частично их содержание отвечает критериям рационалистов, то их использование ими предполагает их очищение от идеологии.
Между правовой обязанностью и моральной максимой не имеется никакого чистого разделения, ибо они обе происходят из формального принципа
категорического императива разума.
На первый взгляд может показаться, что в такой трактовке рефлектирующая способность суждения сближается с кантовским
категорическим императивом.
Этот философ во второй формулировке
категорического императива утверждал: каждая вещь имеет свою ценность, а человек – достоинство, и потому он никогда не может служить средством для какой-то цели.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: кетменный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Категорическое признание конкретными религиями бесконечной целевой основы мира первопричиной норм своей морали придаёт этим нормам силу нравственного
категорического императива только для искренних приверженцев конкретных религий.
Критикуя императивное понимание морали в кантовской этике долга, базирующейся на понятии
категорического императива (безусловного долженствования), и полагая, что такая этика всего лишь перелицовывает теистическую мораль декалога (т. е. такое обоснование морали, когда за фундамент последней принимается понуждающая сила повеления – запрета или предписания).
Если, вынося суждение, я представляю себе возможное положение и мнение других и стремлюсь так скорректировать своё суждение, чтобы рассчитывать на их согласие, то, руководствуясь
категорическим императивом, я подвергаю свою максиму тесту на универсализируемость: выбираю такую максиму, которая могла бы стать максимой для всех.
С позиции рационально-научного подхода в виде моей концепции чистого (пурического) рационализма и чистой (пурической) идеологии, которой я руководствуюсь в данном и в иных исследованиях, идеологическая вера – это имеющая силу
категорического императива абсолютная убеждённость обладающей идеологическим мышлением личности (идеологической личности) в осуществимости безгранично идеализированных предметов, в том числе таких, как бесконечная основа мироздания (бесконечные материя, бог, мировая воля и др.).
Ты должен следовать
категорическому императиву не потому, что тебя за это похвалят, или ты можешь получишь благодарность от спасённого, или тебя за это вознаградят на небесах.
Плоской ритуальностью и оскверняющей имитацией разрушать
категорический императив морали и веры, величественный императив всегда отвергавшегося ими смысла – это в их манере.
Важны ли в наше время кантовские идеи
категорического императива?
Именно поэтому, кстати, и нельзя согласиться с гегелевскими утверждениями, что в кантовском моральном учении о праве “практический разум полностью лишён материи законов и способен установить в качестве наивысшего закона только форму пригодности максимы произвола”, и будто нет ничего, что с помощью кантовского
категорического императива не могло бы быть представлено в виде морального закона.
Формируется новая эпоха – эпоха героев, личностей, которые в служении универсальным общечеловеческим ценностям – свободы, равенства, братства, – в следовании требованиям
категорического императива как универсального законаморали видят истинный смысл жизни.
А без такой правовой “материи” и просто невозможно (фактически и логически) сформулировать кантовский
категорический императив.
В области поведения конечная предпосылка, которая для роскоши науки называлась разумной верой или верой в разум, даёт о себе знать в более жёсткой форме
категорического императива.
Категорический императив является синтетическим и априорным.
По отношению к установкам
категорического императива лидерства каждый человек определяет свою собственную стратегию и тактику поведения.
Так, Кант осуществлял, в основном, анализ границ познавательных способностей человека для построения своего философского учения, для обоснования своих этических
категорических императивов.
Таким критерием и является закон
категорического императива.
То есть семантические условия языковой материи, способствующие абсолютизации духа, также утверждают инволюционный
категорический императив толерантности духа к отсутствию души в его развитии.
Его
категорический императив имеет вполне гносеологическую сущность существования нечто, помимо бытия.
Для данной цели нужна абсолютная норма с характером неограниченного
категорического императива этики.
Хотя свобода присуща человеку отнюдь не всегда, она лежит в основе реализации
категорического императива.
Закон этот, иначе называемый
категорическим императивом, гласит: «Поступай так, чтобы правило твоего личного поведения могло стать правилом для всех».
Следование
категорическому императиву и означает победу нравственной воли над злом.
Суть
категорического императива, важного для правопонимания, в следующем: «Высшее основоположение учения о нравственности гласит: поступай согласно максиме, которая в то же время может иметь силу всеобщего закона».
Другая, уточняющая, формула
категорического императива гласит: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».
Он резюмировал эту идею в тезисе, который назвал
категорическим императивом: действуй только в соответствии с таким принципом, который мог бы стать всеобщим законом.
Что касается второй стороны
категорического императива: «Надо относиться к другому человеку не только как к средству, но всегда как к цели», то здесь ситуация морально более сложная.
Действительно, отсутствие силы духа, твёрдости индивидуального, вливающегося в общественный, одновременно определяющего последний и определяемого им же,
категорического императива никогда не может быть восполнено внешними поверхностными переменами.
Её
категорический императив гласил: действуй, и именно – действуй на основании точного знания.
– Для конечных святыхсуществ (которые никогда не могут соблазниться нарушением долга) нет учения о добродетели, для них есть лишь учение о нравственности, которое есть автономия практического разума, в то время как первое есть также автократияпрактического разума, т. е. содержит если не непосредственно воспринимаемое, то всё же правильно выведенное из нравственного
категорического императива сознание способностисправляться со своими не повинующимися закону склонностями, так что человеческая моральность на своей высшей ступени может быть не более как добродетелью, даже если бы она была совершенно чистой (полностью свободной от влияния всех чуждых долгу мотивов), ибо тогда она как идеал (которому до́лжно постоянно приближаться) обычно персонифицируется поэтически под именем мудреца.
Реализация трансцендентальной апперцепции в сферах этико-религиозных положений
категорического императива означает их полное оправдание в целостном опыте мышления и представляется столь же многотрудным и продолжительным делом, каким является реализация ценностей в подлинной религиозной аскезе и в целостном бытии личности.
Они предпочитают более утончённые формы раболепства, твёрдо придерживаются
категорического императива и объявляют смертельную войну всякому, кто посягнул на понятие долга, всякому, кто пытается лишить «обязанность» её высокого смысла, заключённого в том самом оттенке «неукоснительного исполнения»: этого требуют от них приличия, и не только приличия.
Кант придал этому табу характер
категорического императива: человек – человеку не средство, а цель.
Полагаем разумным предложить и обосновать альтернативную сущность
категорического императива русского народа.
В своём знаменитом
категорическом императиве он сформулировал правило, которое позволяет взвешивать на весах нравственности любые наши мысли и поступки, определяемые нашими мыслями: «Человек сам в себе цель и не должен быть средством».
Неспособность осуществить выбор и неспособность взять на себя моральную ответственность, ограничив свободу внутренним
категорическим императивом, превращают человека в раба собственной анархичности, которой он, естественно, пугается.
Но в каком облике там будет существовать
категорический императив?
Слова становились
категорическим императивом, наложенным к тому же на подсознательные страхи и опасения объекта воздействия.
Он выражается в запретах и заповедях типа
категорического императива, которые остаются теоретическими обобщениями, не наполненными действенной силой.
Категорический императив подразумевает, что всегда морально неприемлемо использовать других в качестве средства для достижения наших целей.
Это не отменяло того факта, что в обществе правовые нормы осуществляли функцию регулирования, но это было скорее «побочное» действие, по сути же своей право являлось функционированием практического разума или своеобразной проекцией
категорического императива в мир внешних отношений между людьми.
Обретённая идеологической личностью с помощью самостоятельного признания ею конкретных идеологических идей в качестве безусловно истинных конкретная идеологическая вера становится для неё осознанным высшим законом, осознанным
категорическим императивом, осознанной абсолютной необходимостью, безусловно диктующей ей смотреть на мир и относиться к нему так, как требуют признанные ею в качестве безусловно истинных конкретные идеологические идеи.
Долг есть содержание обязательства, понимаемое как необходимость некоего свободного действия при побуждении
категорического императива разума, который содержит не только практическую необходимость, но также и элемент принуждения.
Творение из смыслового «ничто», из личностного «ничто» –
категорический императив свободного искусства – делает как будто немыслимой возможность творчества религиозно и догматически определённого.
Социальные же безгранично идеализированные предметы выступают для субъектов идеологической веры
категорическими императивами, прямо предписывающими поведение и деятельность людей без опосредствующих оценок этих идеализированных предметов с точки зрения осуществимости или неосуществимости, целесообразности или нецелесообразности осуществления.