Он заявляет: «Лучшие рассказы нашего времени в жанре
литературы ужасов, унаследовав всё ценное из довольно долго эволюционировавшего жанра, обладают естественностью, убедительностью, высокими художественными качествами, оставляющими далеко позади что-либо написанное в готическом жанре век или более назад».
Серия «Хайку из бездны» уникальна: хоррорку – жанр, практически неизвестный в русскоязычной
литературе ужасов, и пока что хоррор-трёхстишия на русском языке пишут почти исключительно авторы «Хоррорскопа».
Книга называлась «Тень из безвременья», серия «Классика
литературы ужасов».
Мы можем уверенно заявить, что школа выжила, ибо именно к ней принадлежит та современная
литература ужаса, которая занята более событиями, нежели атмосферой, адресуется скорее к разуму и не заботится о нагнетании зла и психологическом правдоподобии, определённо симпатизирует человечеству и желает ему благоденствия.
Как мастер триумфальной нереальности, он не может избежать космического ужаса, который позволяет нам назвать его автором
литературы ужаса.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: надысторический — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Но вот что интересно: пока где-то крушили вышки 5G и устраивали протесты с погромами – мы, поклонники
литературы ужасов, демонстрировали завидное хладнокровие.
В русской
литературе ужасов уже были большие чудовища, но настолько исполинские пробудились ото сна только сейчас!
Ключевая тема американской
литературы ужасов – это нищета.
Но это фэнтэзи не кровавое и не злое, здесь нет никаких убийств, отвратительных сцен, присущих многим произведениям
литературы ужасов.
Ничего хорошего у писак тамошних не вышло, а имена их пополнили топку
литературы ужасов, придя под гром переводческих фанфар на не избалованный ужасами (да и вообще книгами) российский литературный рынок.
То есть о некоей «предупредительной» функции
литературы ужасов.
Именно по этой причине
литература ужасов зародилась с появлением письменной культуры как таковой.
Но главные достижения в
литературе ужасов произошли в начале 19 века.
Описание необычного, сверхъестественного через переживания участников событий во многом определили законы и эстетику
литературы ужасов – хоррора, каким мы его знаем и любим в настоящее время.
Этот тип
литературы ужаса не следует смешивать с внешне похожим, но с психологической точки зрения совершенно другим типом; с литературой, которая пробуждает обыкновенный физический страх и земной ужас и у которой, безусловно, есть своё место точно так же, как оно есть у традиционной или даже нетрадиционной или юмористической литературы о привидениях, где автор особым приёмом или заговорщицким подмигиванием изменяет смысл явной патологии.
На континенте
литература ужаса процветала.
Однако этот вид литературы нельзя назвать
литературой ужаса, скорее, он сам по себе, так называемая conte cruel, в которой искажение чувств происходит из-за драматических танталовых мук, разочарований, ужасных реальных событий.
Как только это появилось, остальные писатели были вынуждены перенять его опыт, чтобы иметь возможность хоть как-то с ним соперничать, поэтому основное направление
литературы ужаса начало претерпевать коренные изменения.
Большая часть произведений, принадлежащих
литературе ужаса, выходит из-под пера авторов, не работающих в этом жанре.
Лучшие рассказы нашего времени в жанре
литературы ужас унаследовав всё ценное из довольно долго эволюционировавшие жанра, обладают естественностью, убедительностью, высокими художественными качествами, оставляющими далеко позади что-либо написанное в готическом жанре век или более века назад.
В любом случае баланс тенденций сохранится; и пока мы закономерно ожидаем улучшения техники письма, у нас нет причин думать, что положение жанра
литературы ужаса в пределах художественной литературы как-то изменится.
Многие из рассказов лишены воображения и испорчены бойким и банальным стилем журналистских поделок; однако суровое зло, определяющее их все, очевидно, и некоторые из них являются вечными горными вершинами американской
литературы ужаса.