Не станем вдаваться в подробности, что было новаторством для каждого предшествующего нам поколения, но для нашего, так называемого «четвёртого поколения», большим новаторством, требовавшим и писательской смелости, и гражданской доблести, был отказ от веяний и соблазнов возникшей в ту пору
литературной моды и обращение к традициям великой русской литературы.
Мотивы и персонажи произведений писателя обыгрываются в произведениях русских авторов, как второстепенных, легче поддающихся веяниям
литературной моды, так и крупных мастеров.
Образованные самураи (представители правящего воинского сословия) читали классиков древности, книги по истории и философии, но законодателем
литературной моды стал простой горожанин.
Наличие литературоцентричной поэтики в творчестве писателей, имеющих разные мировоззренческие установки и принадлежащих к различным типам творчества, не может быть объяснено случайным совпадением или данью
литературной моде, а сигнализирует о концептуальной близости.
Законодательница
литературной моды и хозяйка главного салона, как только об этом заходила речь, утверждала, что нельзя жениться на прекрасной даме, и з этого ничего не может получиться.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: вбрасываться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Русский роман ныне определяет
литературную моду.
Травелоги имели давнюю европейскую традицию, но как сложившийся жанр приобрели особую популярность в конце XVIII – начале XIX в., когда на него сложилась
литературная мода.
Именно поэтому «простой, безыскусственный, но полный кипучей народной фантазии рассказ» ценнее
литературной моды.
– Современная
литературная мода идёт в направлении экранизации, а не виртуализации.
Над великими книгами не властны ни время, ни изменчивая
литературная мода.
Ради соответствия
литературной моде о пугающих вещах следовало писать в реалистическом ключе.
Безыскусственная форма древнейших житий даёт особенную ценность их показаниям, но с XV в. вырабатываются особые приёмы писания житий, заменяющие риторикой фактическую содержательность и искажающие смысл факта в угоду
литературной моде.
Неужели
литературная мода столь переменчива?
Но ладно с этим, – насилие как составляющая
литературной моды и литературной политики, заигрывание с властью при видимой независимости, то есть попросту подлость, – вот что непростительно, вот что всегда заставляло с недоверием относиться к «господам литераторам».
Оно должно было бы сказать нам таинственными письменами развалин: «Действуй и начинай снова», вместо этого вечного: «Смотри и ужасайся», фразы, которую
литературная мода навязывала романтическим путешественникам в начале нашего столетия.
Он менялся из книги в книгу, впитывая в себя формальные веянья и
литературные моды четырёх последних десятилетий XX века.
Безродинные стихотворцы – всегда релятивисты, сухие шары «перекати-поля», жертвы
литературных мод и конъюнктур.
А уж, сколько их было пронзено всевозможным холодным оружием, до того, как пистолеты вошли
литературную моду.
Это может на первый взгляд показаться уступкой
литературной моде, выразившейся в бесчисленных «biographies romancees».
Такова
литературная мода, следующая за так называемой жизнью, вязкой жижей, в которую мы целиком окунулись по самое некуда.
Причём не всегда понятно, заслужен ли современным тружеником пера статус писателя, то бишь властителя умов и законодателя
литературной моды, или же это всего лишь случайный всплеск популярности на волне какой-то суперактуальной темы или повестки дня.