Окропите крестообразно святой водой. Теперь налейте святую воду в ладонь правой руки и омойте
лицо больного сверху вниз.
Его залитое нежным румянцем лицо напомнило мне
лица больных чахоткой девушек, – ту чахоточную красоту, о которой так часто приходится слышать.
Лица новейших красавиц либо напоминают
лица больных, наркоманов, либо каких-то андроидов.
Постепенно
лицо больного разглаживалось, и в конце концов он выздоровел.
Прекрасное
лицо больной исказилось выражением ужаса.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: объегоривание — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Шаманы с
лица больного снимают как бы посмертную маску.
От такого сурового тона
лицо больной сморщилось, и одна огромная слеза незамедлительно покатилась по щеке.
На двадцать седьмом артефакте
лицо больного порозовело, губы утратили неприятный голубоватый оттенок, дыхание выровнялось.
Слабый свет освещал комнату и бросал отблески на сморщенное и мертвенное
лицо больного.
– Умоляю вас – уходите! – отчаянно выкрикнула она ещё раз, не отрывая глаз от побледневшего
лица больного.
Но бледное
лицо больной покрылось испариной, губы дрожали, а полуприкрытые веки скрывали теряющие блеск глаза.
Там отражалось располневшее тело и серого цвета
лицо больного человека.
Он отличался редкой наблюдательностью и мог по одному лишь внешнему виду, одежде, жестам, выражению
лица больного составить полное представление о его прежней жизни.
Не знаю, в чём была причина моего странного отношения к ним, но, наверное, я видела их иначе, так, как никто иной не мог увидеть медленно угасающее
лицо больного человека.
В окна с трудом проникал слабый зимний свет и разглядеть
лицо больного было трудно.
Серые
лица больных и отчаяние что охватывает каждую частицу твоего тела.
Лицо больного представляло сплошной багровый отёк.
Портрет (автопортрет) с постепенно проявляющимся сходством, позволяет воссоздать
лицо больного в реальных формах и объёмах, тогда как живопись или графика не дают достаточно объёмного изображения и затрудняют процесс отождествления пациента со своим портретом и лицом.
Блики от цветных пластиковых упаковок отсвечивали разноцветом на худом
лице больной с обострившимися чертами и носом и сбившимися русыми волосами.
Жёлтое, истощённое
лицо больного просветлело и озарилось едва заметной улыбкой, но печать страдания с лица ещё не пропала.
– Поговорите со мной, доктор, –
лицо больного приняло умоляющее выражение.
Лицо больного выражало сильную усталость и смятение.
Лицо больного становится одутловатым, на коже и конъюнктиве глаз иногда появляются кровоизлияния, на уздечке языка образуется язвочка.
Некоторое время спустя набегавшие облака вновь создавали иллюзию движения, и
лицо больного оспой принималось гримасничать, будто стараясь унять нестерпимый зуд в болячках…
Лицо больного исказила гримаса боли; он на несколько секунд прикрыл глаза.
Сейчас у него было страдальческое
лицо больного старика, подглазья набрякли и потемнели, морщины глубоко врезались в лоб, в щёки.
Во время приступа
лицо больного краснеет, синеет, набухают вены шеи, лица.
Откровенно хищные стервятники выискивали на
лицах больных признаки скорой кончины, ведь она – избавление от тягот ухода и право на имущество…
Женщина взглянула в измождённое
лицо больного.
Опытный врач за короткое время изучения
лица больного, связывая разрозненные признаки в единую картину и представляя скрытые за ними истинные процессы, может по ставить правильный диагноз.
Можно увидеть характерное одутловатое
лицо больного алкоголизмом, особенно после запоя.
Обходил до тех пор, пока у людей не стали стираться в памяти
лица больных, подходивших к высокому старому забору для того, чтобы через щели просить хлеб.
Он останавливался у каждой кровати, а я держался поодаль, рассматривая
лица больных.
Он обошёл палаты, где смерть вершила свою страшную работу, он храбро смотрел в бескровные
лица больных, он расспрашивал врачей.
Их бескровные, осунувшиеся жёлтые лица походили на
лица больных желтухой.
В целом физиономия, несмотря на ожоги, бритоголовость и общий идиотизм выражения, проистекающий, конечно, от растерянности и неопределённости, не вызывала никаких неприятных ощущений, за исключением одного: это
лицо больной видел впервые в жизни.
Во время особенно тяжких приступов
лицо больной краснело, глаза наливались кровью и вылезали из орбит, а сама она беспрестанно, сотни раз подряд повторяла: «Оно убьёт меня, оно убьёт меня».
Мука и страх отразились на
лице больной гримасой, которую тотчас сфотографировал собеседник, унося вместе с ней добытое знание.
Восковая бледность
лица больного бросалась в глаза.
В комнате было слишком темно, свет догоравшей свечи бросал жутковатые тени на стены и делал ещё острее тонкие черты
лица больного.
Рядом находился его секретарь, доктор и служанка, которая обтирала от холодного пота
лицо больного.
На осунувшемся
лице больного резко выделялся заострившийся орлиный нос да ввалившиеся глазницы, очерченные тёмными полукружьями подрагивающих век.
Она пришла ко мне вся в слезах, тыкала в
лицо больным ребёнком.
Из отражения на неё смотрело
лицо больного, обречённого на погибель человека.
На
лице больного впервые появилась улыбка.
Лицо больного можно было назвать если и не красивым, то, во всяком случае, приятным.
Казалось, что
лицо больного скривилось в усмешке.
Щеки больной, по-прежнему лишенные поддержки вставных челюстей, глубоко запали, кожа на носу и на лбу натянулась, отчего
лицо больной казалось маленьким, как у обезьянки.
Им довелось встретить большую загадку, их пытливые умы уже усердно искали возможное объяснение, и тут вдруг
лицо больного исказилось в гримасе боли.
Скоро
лицо больного просветлело, губы сложились в подобие улыбки, глаза закатились – на мозг навалился дурман снадобья.