Заметьте, возникает вроде бы ощущение некоей наукообразности, абстрактного
логического определения.
Здесь белый логик создаёт своё субъективное
логическое определение общеизвестному понятию.
Но эти конкретные образы столь же мало касаются науки логики, как и те конкретные формы, которые
логические определения принимают в природе, а именно: пространство и время, затем наполненное пространство и время, как неорганическая природа, и, наконец, органическая природа.
Согласно этой идее я утверждаю, что последовательность систем философии в истории та же самая, что и последовательность в выведении
логических определений идеи.
Рассмотрим теперь правила построения
логических определений,которые характерны для тезисов научных произведений.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: молибденит — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Точное
логическое определение понятий – главнейшее условие истинного знания…
Психиатрия не в состоянии дать
логического определения понятию «душевная болезнь», ибо иначе она необходимо должна была бы дать и определить понятие «психическое здоровье», что лежит, однако, вне её сферы.
Точное
логическое определение понятий – условие истинного знания.
Критическая философия, правда, уже превратила метафизику в логику, но подобно последующему идеализму она, как было упомянуто выше, из-за боязни перед объектом придала
логическим определениям существенно субъективное значение; поэтому им остался присущ тот объект, от которого они убегали, и при них сохранилась, как потусторонность, вещь в себе и бесконечное преткновение (Фихте).
Он требует, чтобы всё многообразие
логических определений объекта знаний проистекало из единого источника, и чтобы это единство происхождения логических элементов сохраняло свою силу, свою руководящую роль на всех ступенях развития объективного знания.
В этом усмотрении высшей ценности нет
логического определения её, есть только указание на первичное начало и многословное, однако всё же не полное перечисление следствий, вытекающих из него для ума и воли, в какой-либо мере приобщающихся к нему (оправданность, одобрение, признание права, предпочтение и т. п.).
Критическая философия, правда, уже превратила метафизику в логику; однако подобно позднейшему идеализму она из страха перед объектом придала, как мы уже сказали выше,
логическим определениям преимущественно субъективное значение; в то же время они тем самым остаются обременёнными объектом, которого они избегали, и в них оставались как нечто потустороннее вещь в себе, бесконечный импульс.
Так как это единство бытия и ничто раз навсегда лежит в основе как первая истина и составляет стихию всего последующего, то помимо самого становления все дальнейшие
логические определения: наличное бытие, качество, да и вообще все понятия философии служат примерами этого единства.
Но эти конкретные образования столь же мало касаются науки логики, как и те конкретные формы, которые принимаются
логическими определениями в природе, и которые становятся в ней пространством и временем, засим наполненными пространством и временем, как неорганическою природою, и (наконец) органическою природою.
Не следует бояться логической противоположности этих признаков, ибо то, что ими выражается, в своём живом процессе гибче и пластичнее, нежели угловатые, неподвижные
логические определения.
Эпитеты, являющиеся
логическими определениями, даются выборочно.
Логический (научный) подход подразумевает, что всякое понятие имеет своё чёткое
логическое определение.
Всё это только по однозначному и однобокому
логическому определению категоричности и прямолинейности, но не по знанию абсолютной истины сути конечного бесконечного и бесконечного конечного.
Это было
логическим определением тезиса о сверхъестественной, божественной силе кагана.
Такой, например, несущественный с точки зрения
логического определения понятия «лицо женского пола» признак, как наличие на голове устанавливаемой по уголовному делу женщины оригинальной, единственной в своём роде (эксклюзивной) шляпки, может сыграть решающую роль в процессе выявления в массе прохожих данной женщины и её идентификации, что невозможно сделать, если ориентироваться на массу других признаков личности этого человека, определяющих её социальную, психологическую и иную сущность.
Сейчас метафизические воззрения на процесс
логического определения и решения проблем, как и простое накопление опыта (эмпиризм) или простая критика со стороны устаревших управленческих теорий постепенно уходит.
Таким образом, мы получили фактические предпосылки для
логического определения языковых типов.
Теперь мы исходим из
логического определения предмета = воображаемое = эпитома, а затем отождествляем эти определения с окружностью и высшим родом.
Абстрактную онтологию мы видим у всех тех, кто хочет отменить непосредственное единство понятия мысли и бытия как содержания логической идеи и восстановить прежнее разделение логики и метафизики, разделение, которое неизменно приводит их к нисхождению логики в психологию и тем самым к чисто субъективной версии
логических определений.
А она заключается в том, чтобы представить категориальные функции как
логические определения логического и в логическом, но в то же время как отношения логического к нелогическому, причём не к нелогическому, заданному логическим, а к принципу, согласованному с ним и столь же оригинальному по отношению к нему.
Выдавать
логические определения за окончательные объяснения истинной природы чего бы то ни было – это заблуждение, знакомое софистам всех эпох, заблуждение, которому способствует двусмысленность термина knowledye.
Объективная сложность
логического определения преступности и состоит, очевидно, в том, что она «конструируется» по двум разным основаниям, лежащим в разных плоскостях: реальный (онтологический, объективный) вреди «указание о том в законе», криминализированность, которая всегда является результатом субъективной волизаконодателя.
Объективная сложность
логического определения преступности и состоит, очевидно, в том, что оно «конструируется» по двум разным основаниям, лежащим в разных плоскостях: реальный (онтологический, объективный) вред и «указание о том в законе», криминализированность, которая всегда является результатом субъективной воли законодателя.
Описание чувств есть описание эзотерического содержания, ценности же поддаются
логическим определениям; потому миф, который позволяет выразить в себе солидарность с переживающим, есть миф, посредством которого он может быть воспринят человеком как модус, что предопределяет разговорную речь, расстановку в ней акцентов и прочее.
Сравнение греков с детьми, конечно, нельзя назвать
логическим определением.
Каждый видит красоту в чем-то своем, познает ее интуитивно, без строгих
логических определений.
Если согласиться с тем, что это дефиниция понятия «знание», то необходимо дать
логическое определение «философии», которая выступает в данном определении родовым понятием.
Следует отметить, что, как правило, в сфере гуманитарных наук дать точное
логическое определение, основанное на чётких параметрах и классификации, – задача весьма трудная, а иногда и невыполнимая.
Критическая философия, правда, уже превратила метафизику в логику; однако она подобно позднейшему идеализму из страха перед объектом придала, как мы уже сказали выше,
логическим определениям существенно субъективное значение; вследствие этого они вместе с тем оставались обременёнными тем объектом, которого они стремились избежать, и в них оставалась как некоторое потустороннее вещь в себе, оставался бесконечный толчок.
Здесь мы видим, что объединяются философское и
логическое определения понятия.
Психиатрия не в состоянии дать
логического определения понятию «душевная болезнь», ибо иначе она необходимо должна была бы дать и определение понятию «психическое здоровье», которое лежит вне её сферы; определение понятия «душевная болезнь» может быть дано лишь психологией.