В умении ждать – вся людская философия, в нём вся сила, весь вопрос
людского счастья.
Огонь-то погасили, на
людское счастье рассатовские маги там рядом как раз практику своим первогодкам-стихийникам устраивали, вот совместными силами ливень и организовали, а если бы не они…
Вот оно, простое
людское счастье.
Как будто тень наступает и хочет покрыть
людское счастье покрывалом тьмы.
Подобные опасения не давали покоя неутомимому стражу
людского счастья.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: сычужина — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Да! я не хочу ни того, ни другого, ни третьего, потому что, начиная оправдание моей злости и зависти
людскому счастью, я говорю: вот какое было моё детство и вот каковы были люди, обязанные природой приготовить его к верному хождению по широким и шумным дорогам жизни.
Под корнями этих деревьев оставляют монеты, хлеб и чарки с самым дорогим и крепким напитком, таким образом, аркийцы в том числе и северяне умаслят богов охраняющих
людское счастье.
Буквально всех их сколь незамедлительно требовалось под самый тот ещё корень разом извести, ну а как раз тогда и наступит то совершенно уж немыслимо долгожданное и всеобъемлющее
людское счастье.
– Есть настои для покоя, присыпки от боли. Только рецепта счастья нет.
Людское счастье всегда разное. У каждого своё.
Таково уж
людское счастье, или вернее, несчастье – заново перекручивать до мельчайших подробностей сцены из ушедшего навсегда прошлого.
– Ах, от каких мелочей часто зависит
людское счастье!
Неужели нельзя, чтобы всё всегда было хорошо, и люди были просто счастливы своим маленьким тихим
людским счастьем?
Исполненные верности и преданности друг другу, они не ввязывались в политические интриги и закулисные игры, чем вызывали сдержанную раздражённость влиятельных сил, стоящих за их семьями, и в равной мере обратную реакцию у простых смертных, лицезрящих в них образец идеального
людского счастья.
Потому что космос ревнив, а звёздам сверху слишком хорошо видно
людское счастье.
Особенно мне нравилось изучать пожелтевшие фотокарточки сороковых годов, на которых были запечатлены красивые молодые люди, глаза которых светились простым
людским счастьем и послевоенными надеждами.