Создание кроссоверов – дело захватывающее, и остаётся таковым до самого конца, но мне это нравится, особенно учитывая безумную атмосферу студии, что выходит далеко за рамки
обычного удовольствия от работы.
С некоторых пор самые привычные мысли о предательстве и подлостях перестали доставлять ему
обычное удовольствие, скорее наоборот – угнетали его.
Вы способны испытывать чувство гораздо более глубокое, чем
обычное удовольствие или радость.
По кухне разлился густой и пряный аромат, не доставивший ей сейчас
обычного удовольствия.
Когда же в час дня мы возвращались после купания, которое не доставляло
обычного удовольствия, так отчаянно ждали мы обеда, то уже на углу улицы чувствовали божественный запах.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: пессарий — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
На этот раз он не получил
обычного удовольствия от папиросы.
Просто принимала их с
обычным удовольствием и всё.
Но никакого
обычного удовольствия от работы не получал.
В последнее время работа стала доставлять ему всего лишь
обычное удовольствие, сравнимое с таковым от еды, а не особое, как раньше.
Кроме
обычного удовольствия от выпивки и ощущения всеобщего праздника, было что-то неопределённое, даже интригующее.
– Херсус! – новая партия также не принесла
обычного удовольствия.
Чтобы испытывать
обычное удовольствие, надо обязательно что-то сделать, что-то предпринять.
Возникают десятки ассоциаций, реминисценций (воспоминаний), аллюзий (похожих образов) помимо
обычных удовольствий от рифм, мелодики и конечно смысла стиха.
В отличие от мазохистов, которые умеют получать наслаждение только от отдельных страданий, подлинный «кайфушник» должен получать наслаждение сразу от всех страданий, при этом, естественно, не забывая получать наслаждение от самых
обычных удовольствий, которых тоже полным-полно в жизни каждого из нас.
Но никогда не мог я быть столь суров, чтоб отвернуться от прелестнейшего в нашем обыденном существовании, не чувствовать того, что создаёт очарование в жизни тысяч и тысяч смертных […] Разве не дозволено художнику воспринимать и представлять облагороженными
обычные удовольствия, весёлые часы простых чувственных радостей, изящные, лёгкие фигуры?
Но это –
обычное удовольствие, которое длится не очень долго.