Если мы считаем статую
очередного вождя, которую разбили протестующие, символом угнетения и уродливым истуканом, не имеющим никакой эстетической ценности, то вряд ли назовём тех, кто его сокрушил, вандалами.
Лет сорок назад, в те самые времена, которые я задеваю в этой книге, родились шутливые стишки о бесконечном переписывании истории в угоду
очередному вождю, очередному режиму.
Конечно, надо же было готовить почву для воспевания подвигов
очередного вождя и вошедших в фавор военачальников, чему могли помешать настырные исследователи.
У нас о подобных мотивах и речи не могло идти под бдительным оком издательской цензуры (не допускались не только малейшие негативные оттенки переживаний, но и сам взгляд куда-нибудь повыше прилавка или грибка детского садика, в лучшем случае – на портрет
очередного вождя или – в небе – на самолёт с красной звездой).
Военную хронику у нас перелицовывают едва ли не с приходом
очередного вождя.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: молоться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Самое поразительное во всей этой «истории», как с маленькой, так и с большой буквы, что речь идёт не о событиях последнего столетия, где факты менялись по прихоти
очередного вождя, а о седой древности.
Однако каждый раз перед
очередным вождём украинской нации возникал простой выбор из двух зол: чтобы защитить страну от одного государства, необходимо было добровольно встать под опеку другого.
В отсутствие каких бы то ни было легальных институтов и традиций преемственности в руководстве советской власти и, естественно, при полной невозможности вслух обсуждать её при живом (даже полуживом) начальнике, близкому окружению
очередного вождя оставалось ждать финала затянувшейся пьесы и даже в ней усердно участвовать, а потом наспех импровизировать.
Чтобы потом, когда какой-нибудь
очередной вождь времён и народов опять провозгласит, что мы неправильно живём и идём неверным курсом, не пришлось бы переименовывать улицы.
Будь то обряд жертвоприношения, защита племени или выбор
очередного вождя…
– Нет! – влезал в спор
очередной вождь. – Мы будем драться за республику!
– Ты срываешься вдруг с места, уезжаешь куда-то, а потом выясняется, что в пустыне убили
очередного вождя кровожадного племени.
Поэтому кавказцы, проснувшись, долго лежат на своих топчанах и, придумывая мир, дополняют его кто как может: кто-то мечтает вырастить гигантский урожай фруктов и продать, кто-то – приручить пару шайтанов, чтобы они работали за него и выполняли разные деликатные поручения, кто-то – о том, что именно в их селе родится
очередной вождь нации, и уж наверняка найдётся почтенный мохуци с длинной седой бородой, перевитой чёрными прядями, который в утреннем полусне щупает девушку или мстит кому-то за обиду полувековой давности.
Так и закончилась эпопея с перевозкой заключённых, осуждённых по политическим статьям и отправленных на верную смерть
очередным вождём, осудившим культ личности предыдущего, но научившимся у него изощрённому макиавеллизму и избавлению от опасных соперников, пока очередь не дошла и до него самого.
И он не просто молчал, а с почтением выслушивал благоглупости
очередного вождя.
Проходил очередной съезд партии, решающий и судьбоносный, сменялся
очередной вождь, учитель и отец родной, – у народа ничего не менялось.
Сейчас вас начнёт спасать
очередной вождь.
Даже жители западных стран, никогда не бывавшие в «социалистическом городе», отчётливо представляют себе подобное место: серые дома-башни, красные флаги и где-нибудь в центре гигантский памятник
очередному вождю, с презрением взирающий на народ, копошащийся у ног.
Общая масса людей не нуждается в свободе и готова целовать хромовые сапоги
очередного вождя ради стабильности и порядка, но мы-то знаем, чем всё это заканчивается.
Умрёт
очередной вождь, а я и не в курсе.
Поле времени лишилось своих конкретных очертаний и задач, деятели культуры продолжали сидеть за тем же столом под портретом
очередного вождя, но посредники, циркулирующие между культурой и властью, разрабатывающие постановления, резолюции, медлили с переменой блюд…