Таким объектом становилась как раз
позиция свидетеля чужого страдания – а таким образом отрицался и утаивался опыт, который выпал на долю польского общества в недавнем прошлом.
В-третьих, надо отметить, что
позиция свидетеля стала в польской культуре рискованной, она подверглась разнообразным процессам вытеснения и различным стратегиям зашифровывания.
Стоит наблюдать ум с
позиции свидетеля, чтобы лучше его понять.
Я концентрируюсь в ней на явлении вытеснения
позиции свидетеля чужого страдания и на том, как это вытеснение складывалось исторически, иначе говоря, на изменяющихся формах его культурных симптомов.
Так что наша позиция – это
позиция свидетелей реальностей нашего времени.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: прогибиционизм — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Заняв
позицию свидетеля, мы можем двигаться дальше.
Всё это не влияет, однако на факт, что пытаясь вписать польский театр в рамки культуры свидетельствования, мы должны принимать во внимание дифференцированную, меняющуюся и к тому же часто закамуфлированную
позицию свидетеля, а это всё трудно было бы сделать без элементарной биографической информации.
Обретение заново столь долго вытесняемой
позиции свидетеля чужого страдания, которое стало для польской культуры после 1989 года одним из главных мотивов в выработке отношения к военной и послевоенной действительности, оказалось в этом случае лишённым того обременительного веса, которым наделили бы его подлинные культурные негоциации.
Главной их задачей становится выстраивание заново
позиции свидетеля (witness) на месте распространившейся позиции ротозея (bystander).
Практическая важность третьего уровня – в том, что он даст вам возможность переходить из пассивной
позиции свидетеля в активную позицию создателя.