– Какого дворянина, позвольте узнать? – спросил хозяин
почтового двора.
От старого
почтового двора осталось лишь воспоминание, увековеченное на мраморной доске.
Три жандарма на
почтовом дворе хлопотали о том, чтобы скорее перепрячь курьерских лошадей и скакать дальше с гробом.
Этих писарей я уже видел, они весь день тесной гурьбой сидели за самодельными переносными столиками перед главными воротами
почтового двора и, почти не слушая выразительно излагавших свои мысли сидевших перед ними на корточках очередных неграмотных клиентов, быстро и неразборчиво строчили шариковыми авторучками на грязных листах дешёвой и тонкой бумаги…
Причём «сей указ» следовало «везде публиковать и во всех
почтовых дворах прибить».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: эталонирование — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Это было переходное состояние
почтовых дворов от частных лиц в казне.
– Говорил тебе – червей надо за
почтовым двором копать.
Каждый день через его
почтовый двор проходит тьма народу, меня никто не запомнит.
При этом
почтовым дворам выделялись от государства фуражные деньги на корм лошадям и содержание станции.
На будущий год
почтовый двор перестали использовать по назначению.
Пикетами назывались
почтовые дворы.
Более того, вспомнив уроки отца (специалиста по перлюстрации) приказал на
почтовых дворах просматривать всю корреспонденцию.
Однако впереди уже показались строения, экипаж подъезжал к очередному
почтовому двору – «яме».
На каждой станции
почтовых дворов могла быть открыта одна гостиница, где продавать алкогольные напитки можно было только путешествующим, а не местных жителям.
Почтовый двор встретил заполошным лаем встревоженных непогодой собак.
И дилижанс, который час тому назад, выезжая из ворот
почтового двора, казался какой-то громадиной, едва мог проехать по улице, не зацепив и не своротив с дороги в канаву проезжавших татарских арб, с длинными двухаршинными дровами; теперь же, что дальше в горы, то он всё меньше и меньше, и лошади кажутся маленькими, и скоро весь дилижанс, четвёрка лошадей, три пассажира, кондуктор, кучер, всё это (вы чувствуете это на себе) превращается во что-то крошечное, едва-едва ползущее по какой-то как нитке белой и как нитке тонкой дороге, вьющейся у подножия необычайной громады.
– Что угодно госпоже? – вежливо поклонился мне хозяин
почтового двора.
– Головы, головы, берегите свои головы! – вскричал неумолкавший незнакомец, предостерегая пассажиров империала, когда дилижанс проезжал под сводами ворот
почтового двора.