Российская психология в этот период переживает тяжёлые годы – репрессии, разгром педологии, политизация науки, затем – особая работа в годы войны и вновь репрессии на рубеже 40–50-х годов.
Экстраполируя результаты проведённого анализа на оценку состояния современной
российской психологии, следует выделить и рассмотреть ряд положений.
Российская психология, без сомнения, только выиграет от того, что книга одного из её классиков впервые станет доступна в оригинале.
Сложный концептуальный аппарат
российской психологии требует целенаправленной работы отечественного профессионального сообщества в этом направлении.
Таким образом, на текущем этапе развития
российской психологии предпосылки, обусловливающие её обращение к системному подходу, не только сохранились, но и обрели более острый характер.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: сыскиваться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Российская психология в своём развитии продолжала традиции ведущих школ.
По существу здесь реализовывались принципы диалектики, к которой тяготела
российская психология XX столетия.
Существующие в
российской психологии научные подходы к решению проблемы сознания группируются в направлениях естественнонаучной и гуманитарной традиций.
Ошибочные ссылки и приписывание авторства другим психологам, к сожалению, существуют и в
российской психологии.
Особенно важным такой анализ представляется вследствие того состояния неопределённости, которое переживает
российская психология.
Хорошо известно, что в современной
российской психологии актуальна проблема интеграции психологического знания.
Этот тезис о связи мышления с деятельностью широко распространён в
российской психологии.
Процесс интеграции
российской психологии в мировую науку, происходящий сегодня, является односторонним и ставит под угрозу сохранение достижений советского периода в контексте мировой науки.
Начался новый этап в развитии
российской психологии, её новая история.
В
российской психологии уже давно применяется близкое понятие – натуропсихотерапия.
Это, в свою очередь, приводит к почти полному отсутствию в
российской психологии исследований жизнеспособности, например, в области психологии развития.
Российская психология накопила серьёзный методический и концептуальный потенциал, ориентированный на решение проблем природы окуломоторной активности человека и её использования в исследовательских и практических целях.
Свидетельством служат многочисленные публикации и результаты международного сотрудничества, в рамках которого
российская психология стала занимать значимое место в исследованиях, проводимых западными партнёрами.
Ситуация в
российской психологии сегодня существенно отличается от ситуации 1970–1980-х годов.
Затем в
российской психологии, как и во всём нашем обществе, наступило время прагматики, подавляющее большинство наших психологов устремилось в практику, предав забвению методологические проблемы, изучение которых превратилось в непопулярное занятие.
Российская психология резко тормозит в своём развитии по сравнению с впечатляющими открытиями мировой нейронауки из-за некоторых специфических особенностей своей методологии и особенностей методических подходов к научному исследованию.
Это позволило приблизиться к формулировке новых аспектов исследования, адекватных изменениям приоритетов в реальной системе профессиональных отношений и разработке новых методических приёмов в русле всё более заметных в мировой и
российской психологии тенденций, выходящих за рамки традиционных эмпирико-экспериментальных канонов и предполагающих использование проективно-реконструктивных моделей исследования.
Выделившаяся в самостоятельную науку в конце XIX начале XX вв.,
российская психология в идейном и содержательном планах не представляла собой монолитного, гомогенного образования, а включала ряд мощных течений и направлений.
Статьи в сборнике сгруппированы по трём разделам: «Теоретические исследования в
российской психологии нравственных, этических и духовно-нравственных проблем», «Исторические предпосылки нравственной психологии», «Исследования нравственного состояния современного российского общества».
Не вступая в полемику относительно этого образа, не лестного для современной
российской психологии, создатели книги поставили перед собой задачу проследить, как сложилась судьба основных исследовательских традиций, заложенных классиками отечественной психологической науки, а также представить ряд новых теоретико‐методологических подходов, демонстрирующих, что она не стоит на месте.
В этой связи работы отечественных психологов по проблемам личности представляют особый интерес: для
российской психологии всегда было характерным стремление к пониманию и описанию личности во всей её уникальности и неповторимости в контексте социального, культурного и исторического пространства.
На этом фоне резко сократилась доля лабораторного (аппаратурного) эксперимента, с которым связаны значительные достижения
российской психологии в прошлом.
Ещё одним «раздражителем» для её авторского коллектива послужил специфический, сложившийся за рубежом образ
российской психологии, который печально известен любому нашему психологу, состоящему с зарубежными коллегами в регулярных контактах.
Трудности, переживаемые современной
российской психологией, вызваны, как представляется, в первую очередь общественно-историческими факторами: преобразованиями в области экономической и социально-политической жизни, сменой системы общественной ценностей, изменением научной политики государства, кризисом марксистской философии, состоящим в отказе от гносеологического монизма и утверждении принципа научного плюрализма, недостаточностью социальной, идеологической и материальной поддержки науки.
Здесь настолько всё децентрализовано, что человеку с
российской психологией «столица и регионы» сначала довольно сложно к этому привыкнуть.
Эти конференции помогали развитию новых направлений в
российской психологии – исторической психологии, менталистики и полименталистики, экономической психологии, – в свою очередь обогатив и содержание самой психологии сознания.
Вместе с тем в данном случае отчётливо выражена «социальная привязка» происходящего в современной
российской психологии к происходящему в нашем обществе, основным вектором развития которого становится превращение необузданной и малоцивилизованной свободы, понимаемой как отсутствие любых запретов и ограничений, в свободу цивилизованную и ответственную, основанную на её разумных – правовых и нравственных – ограничениях.
Они учли специфические свойства
российской психологии: кто на трон залез, тот и власть.
Языковая проблема существует, её решение требует существенных усилий от нашего профессионального сообщества, но работать над ней необходимо для полноценной интеграции
российской психологии в сеть глобальной науки.
Во всём многообразии типов понимания субъекта в
российской психологии можно выделить два противоположных подхода, связанных с представлениями о критериях субъектности.
Однако в изменившейся познавательной ситуации как отечественные социогуманитарные науки, так и современная
российская психология испытывают определённые трудности, связанные с консервативными традициями.
Аналогичная тенденция наблюдается и в
российской психологии.
Для
российской психологии языковая проблема представляет большую трудность.
Однако объективистская парадигма, напротив, выражена в современной
российской психологии в большей степени, чем в зарубежной, хотя и в западной психологии объективизм широко распространён.
Метафорические карты и практики с ними ворвались в мир
российской психологии и коучинга сравнительно недавно, завоевав сразу сердца специалистов и клиентов, побудив к действию создавать свои колоды и системы символики, часто сакральные, метафизические.
Очевидное усиление интереса к психологии здоровья, впрочем, не только со стороны представителей психологической науки, вселяет уверенность в том, что уже в обозримой перспективе она станет одним из авангардных направлений в
российской психологии.
Однако в
российской психологии и педагогике изучением жизнеспособности человека занялись сравнительно недавно (Гурьянова, 2004, 2005; Нестерова, 2011а, б; Куфтяк, 2106; Рыльская, 2009а; Шубникова, 2013, 2104; и др.).
Для
российской психологии вхождение в контекст мировой науки осложняется особенностями протекания предшествующего периода, когда общая тенденция раскола и относительной изоляции психологических школ усугубилась политическими и идеологическими особенностями развития страны, языковым барьером.
Для
российской психологии современный период является периодом динамичных и радикальных изменений, временем парадоксального сочетания тенденций в её развитии.
Во-первых, не вызывает сомнений явное отставание
российской психологии религии от зарубежной, что связано и с советским наследием, и с постсоветскими трансформациями, и с кризисом в гуманитарных и социальных науках на современном этапе, и со своего рода «самоизоляцией» отечественных учёных из-за языковых барьеров.
При этом теоретико-методологическое наследие
российской психологии советского периода с неизбежностью ждёт судьба артефактов умершей цивилизации.
Далее в цитируемой монографии отмечено возрастание в
российской психологии удельного веса элементов и компонентов западноевропейской и американской моделей.
Однако
российская психология богата и собственными подходами и теориями.
Вместо понятий мысленные, ментальныеили психические образы, распространённых в современной зарубежной психологии, в
российской психологии обычно используют понятия образы представления и воспоминания.
Тогда, если
российской психологии предлагают другой предмет для изучения, отличный от того, что изучала классическая психология, данный факт следует не менее ясно декларировать.