Русские формалисты изучали телесные нюансы артикуляции для классификации исполнительских стилей поэтов.
Таким образом,
русские формалисты признавали особое воздействие поэтической личности на читателей 1920-х годов.
Это открытие было сделано
русскими формалистами, т. е. основателями формальной школы в литературоведении, сделавшей основным направлением изучение художественного текста, его художественной формы.
Чтобы лучше понять этот последовательный процесс абстрагирования, стоит вернуться к старому противопоставлению, пригодному и поныне в качестве первого подступа к проблеме: к различению, предложенному
русскими формалистами, между фабулой и сюжетом.
Считается, что именно этот доклад способствовал формулировке понятий «поэтическая речь» и «поэтический язык»
русскими формалистами.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ингаляторий — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Ар-деко основано на принципе разрушения автоматизма восприятия, о котором говорили
русские формалисты, и только маскируется под беспроблемное салонное искусство.
Как писали ещё
русские формалисты, в истории литературы архаическое и новаторское часто неразделимы.
Первыми о примате «имманентного» анализа поэзии, согласно которому прочтение стиха нужно начинать с самого нижнего уровня, то есть звука и стиля, двигаясь к верхнему (идеи и образы), – заговорили
русские формалисты.
Нельзя сказать, что
русские формалисты не осознавали всего этого.
Как сказали бы
русские формалисты, «литературный ряд» сложным образом соотносился с внешними рядами, в некоторых аспектах оказываясь от них автономным, а в других вписываясь в логику их развития.
Можно, наверное, сравнить это с операцией остранения в представлении
русских формалистов о художественном приёме.
Последнее оставалось, конечно, в условиях 1920-х годов не более чем благим пожеланием, слабым звеном в аргументации производственников, которое перехватывалось идеологической машиной государства, легко подменяющей утопии творчества идеологемами труда (…) Из противопоставления труду творчества, а одинокой личности художника – коммунального тела “пролетариата” мы и предлагаем интерпретировать “утилитаризм” производственников, критику ими автономии искусства, только на первый взгляд противоречащие ранним футуристическим манифестациям и теориям ранних
русских формалистов.
Деловой разговор поведём, как и завещали великие знатоки литературы –
русские формалисты.
Иллюстрацией такого культивирования лингвистики может служить построение поэтики
русскими формалистами.